Ральф Иззард - По следам снежного человека

Тому очень хотелось взобраться на побочную вершину Пумори, потому что с высоты около 6000 метров, где имеется небольшая площадка, открывается великолепный вид на Эверест, расположенный напротив Пумори по ту сторону ледопада. На Пумори (7000 м) еще никто не всходил и никому не удавалось продвинуться выше упомянутой небольшой площадки, так как дальнейший подъем по любому склону сопряжен с очень серьезным риском из-за лавин. По нашим расчетам, нам потребовалось бы около четырех часов на то, чтобы добраться до площадки; это означало ранний выход, ибо мы предполагали, что часам к одиннадцати облака по обыкновению заволокут небо. С общего согласия мы решили взять с собой лишь отборных дарджилингских шерпов, а остальным дали распоряжение снять в наше отсутствие лагерь и перенести все грузы через ледник к расположению прошлогоднего английского базового лагеря. Подъем к площадке был долгим и медленным; Том и Билл шли хорошо, а я тащился сзади, сопровождаемый Чанком, который перед завтраком опять отправился настрелять дичи и потому вышел поздно. Контрфорс поднимался очень круто, и нам приходилось пересекать довольно опасные участки гладкого льда. На высоте, вероятно, 6000 метров мы обогнули отвесный утес, расположенный непосредственно под площадкой, и, когда взобрались на нее, перед нами предстало поистине чудесное зрелище. Низвергавшийся между Эверестом и Нупцзе ледопад напоминал с высоты рассыпавшуюся груду колотого сахара. Можно было видеть Западный цирк, а за перевалом Лхола — Северную седловину. Мы усердно занимались фотографированием, пока облака не затянули небо.

Обратный путь прошел изумительно удачно. Мы спустились на ледник и пробрались среди сераков к тому месту, где раньше находился английский базовый лагерь. Оказалось, что Джон и Стен уже пришли туда из Лобудже. Итак, шестеро из нас собрались вместе и были готовы назавтра подняться по ледопаду. Конечно, мы не собирались взобраться на Эверест или совершить штурм всего ледопада; по мнению Джона Джексона, мы могли бы достичь вершины ледопада самое меньшее через неделю, если бы даже у нас имелись необходимые приспособления — штурмовые лестницы и т. п. Это просто должно было быть восхождение в честь годовщины, так как 29 мая исполнялся ровно год с того дня, когда Хиллари и Тенсинг достигли вершины.

Нас сопровождали два шерпа-«тигра», Пхудорджи и Пасанг Пхутар II; оба они в прошлом году поставили замечательный рекорд выносливости, дважды доставив грузы на Южную седловину. Мы крайне сожалели о том, что «тигр» Анг Ньима остался в Чукхунге. Ниже 6000 метров он мог казаться юношей, внушающим сомнение, но на большой высоте безграничная энергия делала его героем. В прошлом году, сопровождая Алфреда Грегори, он поднялся с грузом до последнего штурмового лагеря (примерно 8500 м) и, таким образом, взобрался выше, чем все остальные шерпы, исключая Тенсинга.

Пхудорджи по-прежнему на вид совершенно несокрушим, но Пасанг Пхутар все еще не избавился от последствий прошлогоднего перенапряжения. Пхудорджи и Пасанг Пхутар говорили, что охотно проделали бы снова восхождение по стене Лхоцзе на Южную седловину, но ничто никогда не заставит их повторить весь путь по ледопаду. Они говорили это, хотя и знали, что за ледопадом в Западном цирке было брошено много запасов, которых хватило бы на бесконечно долгое время для снабжения универмага в Намче-Базаре. По существующему обычаю эти запасы могут быть взяты всяким, кто до них доберется.

Английский лагерь среди сераков имел такой вид, словно его только что покинули; вокруг, как всегда, валялся разный хлам, остающийся после всех высокогорных экспедиций. Лагерь был построен на прочном льду, покрытом обломками скал и кусками сланца. Том сразу обратил внимание, что весь ледник удивительно сильно осел с прошлого года, когда он сам вырубил себе пещеру в основании ледяной стены. Теперь его пещера находилась в сераке на высоте по меньшей мере 6 метров. Она сохранилась в хорошем состоянии, так как была обращена к северу, но другая пещера, высеченная Томом Бурдиллоном и обращенная на юго-запад, превратилась в бесформенную яму. Вырубив ступени в сераке, мы собрались в пещере Тома Стобарта. В ней оказалось на удивление тепло, и нам пришла мысль напиться чаю. Кто-то, не подумавши — я в этом не был повинен, — решил, что неплохо бы развести в пещере костер. Политый керосином костер прекрасно разгорелся, но густой дым от него чуть не удушил нас. Мы находились на высоте 6 метров, а один человек своим телом полностью загораживал вход в пещеру. Так как выбираться приходилось по одному, то последним основательно досталось, и несколько минут они могли лишь лежать на льду, содрогаясь от приступов кашля. Шерпы пришли к заключению, что это была лучшая шутка за все время путешествия.

Вечером, нацепив кошки, мы ковыляли вокруг сераков. Трое из нас надели их впервые в жизни, а мне пришлось довольствоваться восьмым размером, ибо свой одиннадцатый номер я оставил в базовом лагере.

Мы провели тревожную ночь. Лед под нами трескался то с грохотом пушечного выстрела, то с каким-то более жутким звуком, напоминавшим хлопанье двери в пустой комнате.

Назавтра мы вышли, как всегда, рано и некоторое время двигались по леднику среди ледяных глыб величиной с дом и сераков, напоминавших церковные шпили. В этом царстве льда было адски жарко; мы разделись до рубах. Мы находились слишком близко от Эвереста, чтобы составить себе какое-либо представление о его грандиозном величии. Сразу же к северу, но, по счастью, на безопасном для нас расстоянии то и дело с шумом проносились лавины со скалистой стены, соединяющей на западе Лхола и пик Лингтрен. Мы только что приступили к тяжелому подъему, как вдруг наткнулись на остатки лагеря II Швейцарской экспедиции, вернее, на то место, где он теперь находился — лагерь несомненно передвинулся на большое расстояние вниз по ледопаду. Мы нашли пустые банки и бидоны, цилиндрическую канистру, содержавшую часть кислородного аппарата, и мешок сахару, который наши шерпы с похвальной сообразительностью быстрехонько признали «сахаром шерпов».

Некоторое время мы оставались на этом месте, так как оттуда был прекрасно виден ледопад над нами, что давало возможность тщательно осмотреть его. Можно сразу сказать, что ни одна экспедиция никогда не попыталась бы пройти по ледопаду, если бы к вершине Эвереста существовал другой путь. Здесь мы нацепили кошки и связались: Джексон, я, Пхудордж и Чанк составляли связку № 1, а Том, Билл, Эдгар, Пасанг Пхутар и Стен — связку № 2. Следующие два часа мы упорно шли вверх.

Первые полчаса подобного восхождения — прыганья через бездонные на вид трещины, карабканья на кошках по отвесным на вид ледопадам, откуда можно свалиться лишь «в пустоту», подъема по ледяным ступеням, осторожных переходов по снежным мостам — приводят новичка в такой ужас, какого он никому не пожелал бы. Однако со временем страх исчезает, и все внимание сосредоточивается на решении головоломных задач.