Евгений Медреш - Между прочерками: фантазии в манере Гештальта

К концу долгого романтического вечера он всё же добился своего… он спел мне два старинных романса на итальянском языке… После чего окончательно утратил все шансы…

У него не было и десяти процентов того, что я хочу… и у него было всё, что мне действительно нужно…

Когда я уезжала из дому, папа все-таки умудрился залезть мне в мозг. Теперь он сидит внутри и выгоняет из меня и из моей жизни всех других мужиков…

Он сказал, что будет всегда со мной, даже когда его нет рядом… Эх, знал бы он, откуда теперь он со мной разговаривает…

Я всё могу с ним разделить. Кроме моих жизненных принципов… Они вообще не делятся… То ли слишком твердые, то ли слишком элементарные…

А я ей сказала: как же ты можешь так бессердечно вгонять меня в чувство вины?.. Жестокая и неблагодарная!..

Жизнь моя приобретает смысл только тогда, когда кому-то из моих родных плохо. А лучше всего – очень плохо…

С ней я не чувствую себя существом – я чувствую себя наполнителем…

Сначала я возился с ней, как ненормальный, потом бросил ее, как псих… получается, что дело не в ней?..

Предложил поехать с ним на море, чтобы углубить отношения… Ну поехали, ну углубили… Он там чуть не утонул, а мне было едва по щиколотку…

Я на нее совершенно не злюсь, ни капельки!.. И не нужно мне этого приписывать… Просто эта расфуфыренная скотина позволяет себе слишком много…

В моей девушке самое возбуждающее – это ее ухажеры. Иногда мне кажется, что я с ней только из-за того, что мне нравится отбивать конкурентов…

Отчетливо представляю себе нашу с ним эпитафию: они жили плохо и несчастливо, но всё равно упрямо умерли в один день…

Мои фантазии о любви уже не раз мешали мне любить…

Мы с мужем открыли стоматологический кабинет… И только через год выяснили, что я собиралась спасти человечество, а он собирался делать бизнес…

Я не могу брать деньги за любимую работу. Если я получаю удовольствие, то это бесплатно, а еще лучше – возьмите с меня… Деньги я могу брать только за страдание. Вот там у меня хороший тариф…

Когда она мне оставляет записку, она уверена, что теперь мы уже обо всем договорились…

Но если я откажусь страдать, я не смогу получить ком пенсацию… А на месть уже энергии не хватает…

Мужчины – существа противоречивые и пугливые… Они всегда вьются рядом, пока я их не замечаю, но каждый раз куда-то пропадают после того, как я начинаю для них создавать комфортные домашние условия…

Я могу быть в близких отношениях только с тем, кто меня не хочет. Когда меня хотят – у меня есть только одна непреодолимая реакция: отдать всё, что есть, и сбежать… То ли я в чем-то виновата, то ли меня могут хотеть исключительно скверные люди…

Я с ним не понимаю даже того, чего, собственно говоря, я не понимаю…

Он либо присваивает, либо уничтожает. Быть рядом с другим живым человеком для него непереносимо…

Раньше я думала, что я умная, когда не позволяла ему пользоваться мною, как он хочет… Теперь я уверена, что дура, но зато в хорошей клиентской позиции…

Фаллос – это действительно конец. Только он привязывает меня к жизни. Если его убрать, мне тут нечего будет делать, и я поплыву…

Как это у нас нет отношений?.. Да я о тебе уже целую неделю думаю!..

Раньше он никак не мог принять решение, и мне это было невыносимо страшно… Теперь он по-прежнему не может принять решение, но это уже опасно ему…

Чем больше мне нужна чья-то забота, тем больше я забочусь о друзьях и знакомых… А они не понимают… Ну что мне, напрямую просить, что ли…

Если кто-то из моих близких вдруг внезапно становится счастлив – меня охватывает паника, что они больше во мне не нуждаются…

Я у себя на фирме всех достала, никто уже со мной не связывается и близко не подходит. Только этот еще пытается дружелюбного строить… Пожалуй, выйду за него замуж – пора сры вать маски…

Когда мы с ней познакомились близко, она стала называть меня: о, принц… Ага, о, принц… Потом выяснилось, что это неполное имя. А полное было – остаточный принцип…

Я не могу ее бросить сам, это противоречит моим принципам… Но я очень хочу с ней расстаться, так что пусть она меня бросит!..

Теперь нам нужно кого-нибудь звать в гости, чтобы нам опять было хорошо друг с другом…

А вы не поможете мне поменять мою скупую мужскую слезу на обильную женскую?..

Я как кролик… Люблю часто, но испуганно…

Дома я отдыхать не могу. Даже грязное белье говорит со мной голосом мамы: «Как ты можешь позволить себе лежать, когда я еще не постирано»…

Где бы я ни была – я как фигуристка на соревнованиях… А ужас в том, что таблички с оценками не только у судей, но вообще у всех зрителей…

А я вообще ни во что не встряю… Либо у меня тупое место встревания, либо я в пустоте, и мне просто не во что встревать…

Я не работаю не потому, что мне лень. Мне не лень, и энергии у меня куча… Просто я не хочу это зарабатывать – я хочу, чтобы мне это подарили. Так будет приятно, а значит – честно…

Я проснулась и пошла на кухню. Вдруг вижу – он уже там и варит вермишель… Я этого принять не могу. Как это он решил, что он будет сам решать, что ему делать, вместо того, чтобы спрашивать это у меня…

Я ему говорю: я хочу, чтобы ты сам проявлял инициативу и принимал решения… Поверьте, этого я хочу меньше всего…

После каждого доброго дела моя свекровь выгребает от меня по полной… Потому что не надо в моем доме быть такой хорошей. Это место, где самой лучшей и самой доброй должна быть я…

Я ничего не боюсь. Очевидно потому, что больше всего на свете я боюсь бояться…

У меня в жизни пусто. Есть рабочий стол, есть кровать, есть два стула… Никаких излишеств, полочек, даже обеденного стола нет… Это какой-то аскетизм блокадницы… Знать бы только, кто меня осадил…