Фарида Габидуллина - Эволюция татарского романа
- Название:Эволюция татарского романа
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:ЛитагентФлинтаec6fb446-1cea-102e-b479-a360f6b39df7
- Год:2015
- Город:Москва
- ISBN:978-5-9765-2049-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Фарида Габидуллина - Эволюция татарского романа краткое содержание
В монографии «Эволюция татарского романа» рассматривается многовековой историко-литературный процесс татарской словесности, подробно анализируются в жанровой специфике многие знаковые произведения, затрагиваются вопросы общественной, социальной и культурной жизни татарского народа.
Для литературоведов, студентов и аспирантов, учителей школ, а также всех, кто интересуется литературным наследием.
2-е издание, стереотипное.
Эволюция татарского романа - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Также в романе часто встречаются близкие к народным формам стихотворные строки с прозаическим повествованием: «Оказавшегося напротив Халима, опытного спорщика, он решил запутать разными ложными маневрами, а в конце посмеяться над ним. Один, желая помочь другу, хотел задеть Халима, сбить его с толку» (С. 334).
В повествовании писателя также встречается довольно много традиционных описаний, риторических обращений: «Халим устал, он почти кончился, ему надоело, он впал в уныние» (С. 384); «Он не видел в жизни ничего, кроме горя, тягот, безобразия» (С. 406); «Фахри-бабай гостей принял приветливо:
Поздоровавшись с ними, он сказал:
– Дети мои! Распрягите коней! Невестки, поставьте самовары, сварите суп! Сынок, поди, позови махдума и хазрета. Добро пожаловать, гости дорогие!» (С. 320).
Как и в других романах, Г. Исхаки в этом вызывает интерес живым разговорным языком. Скажем, он умеет различать тонкие смысловые оттенки, свойственные только однозначным отдельным словам и устойчивым сочетаниям. В качестве изобразительных средств писатель умело использует синонимы. Например: «Как войско, захватившее большой город, и стар, и млад стали радоваться, прыгать, кричать и орать. Радости хватило ненадолго. Возник шум по поводу того, как поделить чтение трех хэтэмов. Хальфы, пользуясь положением, хотели сами его прочитать, но другие не согласились. Началась ссора, было много шума» (С. 266); «Одна некрасивая мысль родила десять таких, которые застили все. Он не видел в жизни ничего, кроме горя, тягот, безобразия» (С. 406); «Он хоть и не перестал учиться с самоотверженностью, какой обладают только взрослые шакирды, не обращая внимания на еду, хоть бедность не смогла его сломить, но голод не прошел бесследно: он быстро сильно похудел, утомился. Из-за вынужденных продаж, его одежда истрепалась, сильно поизносилась» (С. 353). Как видно из отрывков, из-за того, что значение мысли, которую он хотел выразить, передано эмоционально окрашенными однозначными словами, переживания персонажей, события описываются разносторонне, поэтому мысль усиливается.
В романе также часто встречаются популярные в живой речи и устном народном творчестве готовые образные тропы и особенно традиционные метафоры. «В медресе происходит нечто: готовится большое мероприятие, весь мир бурлит, глаза, лица шакирдов смеются» (С. 238); «Все медресе начало смеяться» (С. 240); «Самое большое медресе Казани встретило Халима холодно» (С. 345); «Тонкими, словно детский плач, голосами кубызы заиграли старинные мелодии» (С. 242).
Использованные в произведении эпитеты достойны особого внимания. Писатель при помощи качественных эпитетов, словно художник, создает живой облик событий: «Он погружался в мир красивых цветов, лесов, озер, рек, птиц, бабочек. Там он обнимал, целовал девушек. Со свойственной ей тоскливой грустью, мелодия, не оставляя их в этом состоянии, забрав из красивого, светлого, широкого мира, погрузила их в узкое, тоскливое, тусклое море башкирской жизни» (С. 243); «Желание возлежать на красивом поле, у окаймленного зеленью озера, чем плестись, едва волоча ноги за лошадью, вцепившись в соху, казалось для него самым большим счастьем» (С. 306).
В обогащении языка произведения со свойственными татарскому народному разговорному языку звучанием, оттенками велика роль сравнений и фразеологизмов. Они повествование писателя делают живым, образным и эмоциональным. Например: «В душе проносились разные мысли: закончив учебу, получив хорошие знания, жениться на дочери такого хазрета. Вспомнив хазрета, только что произведшего на Халима сильное впечатление, он несколько испугался. Величественный хазрет, напоминавший Пророка, пророков Ибрагима, Адама, и эта маленькая, аккуратная, словно игрушка, девочка теснились в его голове, вытесняя один другого» (С. 225); «Он, как будто собравшийся к девушке, толком и чаю не смог попить» (С. 247); «Как утке, спасающейся от охотника, трудно пересидеть под водой с соломинкой в клюве, для Гали было странно, имея в руке скрипку, не играть на ней» (С. 277). Как видим, распространенные сравнения, образованные со словами «словно», «как», «как будто», писатель использует довольно часто. Особое место уделяет писатель использованию простой разговорной лексики и сравнениям с поэтическим содержанием. Наряду с использованием традиционных сравнений, он довольно успешно их изменяет.
И в использовании фразеологических оборотов наблюдается «разрушение» «застывших» форм. Это «разрушение», разумеется, подчинено идейно-содержательным требованиям. Их много встречается и в авторском повествовании, и речи персонажей. Например, «От ощущения, что все это исчезнет в одночасье, исчезнет навеки, он пришел в ужас» (С. 226); «Эй, парнишка, чего сидишь, разинув рот? Сейчас останешься без еды! Поди, возьми наверху маленькую чашку!» (С. 239); «Компаньон по чаепитию, забыв о том, что только что дрались при свечах, подсев к Халиму, увидев его разбитую чашку, стал ему сопереживать» (С. 237); «Показалась деревня. Сердце Зухры, подпрыгивая, добежало до их дома» (С. 387).
Предложения Г. Исхаки достаточно стройны и благозвучны за счет использования анафорических и эпифорических повторов. Например, «Короче говоря, гости не переводились, двери перед ними не закрывались» (С. 377); «Прошел день, прошел месяц» (С. 245); «Поскольку все хорошее, все прекрасное, все разумное, все необыкновенное было только в исламе, разумеется, только исламские страны казались ему самыми большими странами» (С. 360). В целом повторы, характерные для живой речи, Г. Исхаки использует и при характеристике речи персонажей, но они отличаются от повторов изысканного авторского повествования: «Дядя сказал: «Ладно, ладно, пойду, пойду, а ты тогда пойдешь пахать» (С. 305); «Махдума Зухра хоть и знала, что ему надо ехать, но попыталась упросить: “Не уезжай, не уезжай!”» (С. 386). Как видно из отрывков, каждое повторяющееся слово несет на себе новый смысловой оттенок, разнообразит течение повествования, усиливает эмоциональное воздействие.
Таким образом, видно, как язык романа «Мулла-бабай» все больше приближается к языку живой народной речи. Авторская речь в романе становится более компактной, в определенной последовательности упорядочивается, возрастает внимание к психологизму. Использование писателем в романе «Мулла-бабай» различных пластов общенародной живой речи говорит о верности автора концепции «пишем на своем разговорном языке», в то же время он не отказывается от традиций, свойственных литературному языку той эпохи, призывает уважать наследие.
Романы Г. Исхаки стали своего рода стимулом для развития татарского романа в начале ХХ в. в русле национальной направленности татарской словесности и превращения его в ведущую форму общелитературного процесса. Научное исследование романа «Мулла-бабай» привело к следующим выводам:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: