Лев Никулин - Тайна сейфа

Весьма обыкновенная передняя. В ту минуту, когда Густав Корн снимал непромокаемое пальто, Пирамидов успел ему шепнуть:

— В смысле субсидии ориентируюсь только на легко реализуемые ценности.

И они вошли в дверь, похожую на дверцу шкафа.

Низкая просторная комната, какие бывают в старых флигелях с мезонином, овальный стол, задрапированный бархатом, канделябры-семисвечники и острые язычки пламени от свечей, отражающиеся в полированных плоскостях шкафов красного дерева.

Если определить на глаз, в комнате было не более двенадцати человек, не считая тех, которые сидели на широких низких диванах. Борис Пирамидов обратился к бритому человеку в высоком глухом воротнике и старомодном галстуке, сидевшему в кресле вплотную к столу.

Лицо этого человека с приблизительной точностью воспроизводило дагерротипы середины прошлого века.

— Привет…

Это имело вид ритуала, — все во всех углах комнаты ответили, как эхо:

— Привет.

И лысые головы пожилых людей наклонились и снова откинулись, застыв в благоговейной неподвижности.

Корн и Пирамидов сели, причем Корн увидел рядом с собой единственную сильно декольтированную женщину неестественной бледности и худобы, в старомодном бархатном платье, с искусственной орхидеей у пояса.

Пирамидов положил руку на стол и произнес тоном, к которому располагала манера присутствующих:

— Все ли здесь друзья?…

Отрывистая декламация председателя:

— Друзья или друзья друзей.

Пирамидов вынул из портфеля две рукописи. Одна была — манускрипт Стржигоцкого, другая — пачка листов, переписанных на пишущей машине.

— Слово?…

— Слово…

И, простирая руку вперед, Пирамидов с интонацией актера, играющего в пьесах Метерлинка, сказал:

— Прежде, чем развернуть перед друзьями тайну тайн, сон снов, явь явей, — слово…

Несколько освоясь с тоном, который был здесь принят, Корн вынул из бокового кармана автоматическое перо. По привычке он сразу решил отмечать на бумаге все, что стоило запомнить. Под рукой не было бумаги, но он нашел в кармане конверт Североэкспортного банка. Неделю он носил с собой это письмо, не успевая распечатать и прочесть— копия текущего счета или что-нибудь в этом роде. Ничего интересного.

— Вот мы, которым рок вложил в руки тайну. Простыми и грубыми словами записал все, что знал, некто, имевший многие имена, и простыми словами изложил тайну я

— смертный, которому суждено открыть ее друзьям, городу и миру. Во имя священных лотоса и треугольника начну.

Он положил перед собой рукопись, переписанную на машинке.

«Во имя священных лотоса и треугольника, начинаю. Подробная повесть о докторе Симове, о египетской принцессе Аминтайос, что значит «дар Амона», и о ее явлении людям».

Представителю Универсального бюро по изысканию доходов, м-ру Натаниэлю Тилю, деловой двор — Москва.

Исследуя и изучая, высокочтимый мистер Тиль, опыты всех тех, которые считают себя сведущими в учении о времени и пространстве, и убедившись в том, что их труды представляют собой жалкое шарлатанство, я, отнюдь не желая вводить вас в заблуждение, могу предложить высокочтимому мистеру Тилю для эксплуатации следующее мое изобретение.

Предпосылки: Закон сохранения энергии.

Закон сохранения вещества.

За свое земное существование человек выделяет механическую, тепловую и другие виды энергии. Человек, как машина, получает топливо — запас тепла, аккумулированный от солнца. Этот запас расходуется им при всевозможных видах работы, также при каждом движении. Неизбежным следствием всякой механической работы является расходование тепловой энергии. Тепловая энергия, составляющая часть общей энергии, затрачиваемой человеком, рассеивается, равномерно распределяясь в пространстве, начиная с первого движения младенца, кончая последним вздохом умирающего.

Кроме того, в природе сохраняются расходуемые в этом же хронологическом порядке все другие виды энергии, затраченные человеком.

Представим себе машину, которая имеет возможность собрать всю тепловую энергию, израсходованную человеком в течение его земной жизни. Представим машину, которая собирает тепловую энергию человека правильными суммами от конца к началу его жизни.

Представим себе ту же машину, которая может собрать всю потенциальную энергию, затраченную человеком в его земной жизни, которая после него осталась.

Таким образом, вся потенциальная энергия, оставшаяся после человека, плюс вся тепловая энергия, которая собрана нашей машиной, комбинируемая в порядке времени образования первой и расходования второй, включая и остальные расходуемые виды энергии, есть человек.

Иначе:

Любой некогда существовавший индивидуум может быть восстановлен в качестве материального явления, в качестве человека, со всеми присущими человеческому организму функциями.

Если вы найдете, что-либо из вышесказанного невозможным и невыполнимым, я готов произвести опыт имеющимися в моем распоряжении средствами в моей лаборатории, находящейся в Москве.

Телефон имеется.

С совершенным почтением, доктор медицины К. Симов.

Несколько лет назад, на проезде был велосипедный магазин и рядом приятные глазу золотые буквы по синему полю: «Бландов» — молочные продукты. Но в те дни 1922 года, когда на каждом углу возникали кафе, предприимчивый помощник присяжного поверенного Черенков и вдова тайного советника Мертваго открыли в велосипедной мастерской кафе под приятным театралам названием «Сильва». От велосипедной мастерской остался явственный запах бензина и газа, но сама пещера, где шесть лет не ступала нога человека, в четыре дня приобрела комфортабель-но-бомбоньерочный вид. У самого входа стоял огромный (траченный молью) медведь с резным блюдом, которое еще грезило небрежно загнутыми карточками камер-юнкеров и сумских драгун.

Из флигеля при особняке тайной советницы Мертваго сюда переехали кресла красного дерева, тяжелые овальные столы, хрусталь и серебро, белый эраровский рояль. Из квартиры помощника присяжного поверенного «Остров мертвых» Беклина, три шишкинских «Леса» и лес пальм. Так как хрусталя, посуды и мебели красного дерева мадам Мертваго не хватило, то пай в кафе «Сильва» имела и перешедшая на хозрасчет «академическая студия мелоплас-тики и био-мимики», снабдившая кафе посудой и стульями. Вечерами в кафе играла Шопена и вальсы из оперетт баронесса Гейленштраль и ее племянник, бывший чин для поручений при градоначальнике Овчина-Телепень-Пого-рельский. Кроме жены и двух сестер помощника присяжного поверенного, в кафе прислуживали четыре барышни в возрасте от сорока двух до пятидесяти пяти лет, хорошего происхождения и соответственной внешности.