Коллектив авторов - В поисках лучшей доли. Российская эмиграция в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. Вторая половина XIX – первая половина XX в.

В период 1929–1933 гг. началась замена на болгарские нансеновских паспортов, с которыми русские жили в стране после бегства с родины. Этот процесс приносил чисто практическую пользу для эмигрантов. Облегчались поиски работы, уменьшался риск стать жертвой репрессий со стороны СССР, возрастало чувство уверенности в себе и единства с новой родиной.

Время самоопределения. Особое место в среде русской эмиграции занимала национальная идея, присущая всем ее организациям. Эта идея была естественной и необходимой для того, чтобы оградить общность от этнической и духовной ассимиляции (призывы к русской эндогамии, к русскому образованию, к сохранению языка и «крови»).

Представленные выше различные общности можно распределить на составляющие некоей шкалы, отражающей степень национализма русской эмиграции в Болгарии. Это выглядит так: национализм, присущий первой группе (для ее представителей Болгария оставалась «чужой и бедной страной с малокультурным населением») 25; затем следует вторая группа («Нет страны лучше России»); третью отличает либерализм; четвертую – национально-гражданская «раскрепощенность» 26; и, наконец, пятая группа с ее полным национальным обезличиванием. Интересно, однако, что в Болгарии русские эмигранты первого поколения для местного населения навсегда остались «русскими».

Национализм становится особенно актуальным после усиления распространения в 30-х гг. XX в. в Европе идей научного социализма. Эти идеи не обошли стороной и Болгарию, равно как и обосновавшиеся здесь круги политически активных белоэмигрантов, которые внимательно следили за событиями в СССР, где множилось число жертв сталинских репрессий. Отношение к СССР в контексте существования там сталинского режима, а позднее разразившаяся Вторая мировая война разделили русскую эмиграцию, после 1941 г. поставленную перед необходимостью выбора. Часть эмигрантов сформировала Русский охранный корпус, а затем некоторые эмигранты вошли в армию под командованием генерала Власова. Болгарские власти содействовали РОВС в наборе добровольцев из числа русских; таковых оказалось около 2 тыс. человек 27. Но в большинстве своем русская эмиграция не приняла идеологию и повергавшую в шок «практику» фашизма применительно к «неарийцам». Несмотря на это, большинство оставалось пассивным. В данном случае не обошлось без определяющего влияния факта участия Болгарии в гитлеровской коалиции. Правда, формировались небольшие части для борьбы с фашизмом на Восточном фронте.

Ход войны и победа антигитлеровской коалиции принесли не только радость. Страх перед смертью, репатриацией, лагерями, сопровождавшими сталинский режим, стал поводом для бегства и самоубийств в среде белоэмиграции 28при вступлении Красной армии в Болгарию в 1944 г. Часть белоэмигрантов накануне 9 сентября присоединилась к партизанским отрядам и к воинским подразделениям соотечественников.

28 октября 1944 г. Болгария заключила перемирие с антигитлеровской коалицией. В соответствии с ним, страна должна была «выселить этнически инородное население», а ее правительству надлежало «распустить незамедлительно все находящиеся на болгарской территории прогитлеровские или иные военные формирования, военизированные или иные организации, которые осуществляют враждебную по отношению к объединенным народам пропаганду». Из 26 существовавших на тот момент русских эмигрантских организаций было распущено 22, с конфискацией их имущества. Во многих случаях без всякого на то основания расформировывались неполитические организации с изъятием их собственности.

Для части белогвардейцев наступили трудные времена. Арестованы активисты РОВС, лица, сотрудничавшие с Германией, отправлены в воспитательно-трудовые лагеря, массово осуществлялась репатриация. Русская эмиграция в Болгарии начала жить с присущими сталинскому социализму идеологемами – шпионаж, диверсии, агенты-провокаторы и т. д. Одним из впечатляющих приемов стало доносительство в кругу родных, друзей, соседей. К примеру, классическая история а ля «Павлик Морозов», иллюстрирующая параноидальный характер атмосферы тех лет в Болгарии: «Мать A. была болгаркой. Отец ее (русский) умер в начале 40-х гг. Мать опасалась, что ее дитя – это «белогвардейский ребенок». Женщина жила в страхе перед своим 9-10-летним отпрыском, боясь «как бы чего не вышло». И, наконец, она решилась донести на дочь: «растет белогвардейский выродок». Так А. обзавелась досье и клеймом «ребенок белогвардейца » 29.

В 50-х гг. проблема белогвардейской эмиграции в Болгарии утратила свою актуальность. Было разрешено возвращение советских граждан в СССР (для освоения целинных земель, но без права жить в столице и Ленинграде) 30. В Болгарии остались около 7500 белогвардейцев, в большинстве своем граждане этой страны. Прекратил деятельность Союз советских граждан, а здание, в котором он размещался, перешло в руки созданного в тот момент Комитета болгаросоветской дружбы 31.

Прежде всего можно выделить вклад русских высококвалифицированных военных, опыт которых широко использовался для нужд болгарской армии. Они активно выступали с лекциями и беседами в Военном училище, в софийских гимназиях, в военных клубах. Велики заслуги русских иммигрантов в развитии болгарской медицины и медицинского образования. Русские академики и профессора участвовали в создании медицинского факультета Софийского университета, врачи и медицинские сестры работали в русских и болгарских больницах. Больница Русского общества Красного креста получила широкую известность своим высоким уровнем хирургии. Среди русских медиков-преподавателей много имен с европейской известностью: академик Г.Е. Рейн, руководившей кафедрой акушерства и гинекологии и написавший первый болгарский учебник в этой области; профессор B. П. Воробьев – основатель и руководитель кафедры анатомии, издавший анатомический атлас и основавший анатомический музей.

Целый ряд специалистов были заняты в области физиологии, гистологии, биохимии, неврологии, психиатрии, патологоанатомии и т. д.

Довольно многочисленную категорию составляли представители гуманитарных наук, основатели национальных школ в Болгарии. К их ряду принадлежат известные историки (В. А. Мякотин, П.М. Бицилли, Э.Д. Гримм, Н.П. Кондаков) и филологи (М.Г. Попруженко и П. Созонович, Н.С. Трубецкой, К.В. Мочульский и др.). Все они являлись преподавателями Софийского университета.

Часть русских ученых весьма быстро покинули Болгарию, как, к примеру, известный филолог князь Трубецкой; для этих исследователей масштабы страны были явно несовместимыми с их научными амбициями. Они перебирались в Прагу, Париж или же за океан, оставив значительный след в болгарской науке.