Ольга Медушевская - Теория и методология когнитивной истории

Третий уровень можно назвать признанием чужой одушевленности. Это значит, что индивид исходит из представления о сходстве сознания и поведения другого человека и свое го собственного. Индивид не понимает слов, но ему понятно, что чужеземец произносит именно слова и за ними стоит определенный смысл. Одновременно он исходит из другой, еще более важной гипотезы, что этот другой может создавать вещи, как и он сам делает это. Отсюда следует заключение о возможности понять язык его вещей – одежды, орудий, инструментов, еды. При этом характерно постоянно наблюдаемое возникновение информационной энергетики. При слушании чужой речи никто не удивлен, хотя понятие говорения предполагается, но непонятный говор не вызывает живого любопытства. Энергетика отсутствует. Можно предположить, следовательно, что при устном общении, когда слова непонятны, новой информации возникает мало, а подчас создается даже негативное впечатление. Об этом свидетельствует обозначение подобной ситуации как своего рода «немоты» говорящего, что и подчеркивает разочарование в качестве информационного ресурса. Совсем иная картина, как известно по опыту, формируется при рассматривании экзотических, незнакомых, вызывающих любопытство вещей. В путевых записках можно встретить типичную ситуацию высокого уровня информационной энергетики с обеих сторон, причем авторы, будучи уверены, что и читателям интересны подробности, входят в описание деталей. Вещевое общение, выявление информационного ресурса можно считать универсальной, типологической характеристикой встречи индивидов (социумов), поскольку эта ситуация представлена на всех уровнях массового сознания, от архаического до современного.

Архаическое сознание обнаруживает понимание познавательной ситуации, при которой вещевой информационный ресурс может быть интерпретирован и соответственно преобразован в вербальные формы и даже прогностические рекомендации. В «Повести временных лет» представлена вполне легендарная история о том, как хазарские старейшины, рассматривая вещи, которые достались им в виде дани, с полным знанием дела восприняли эти вещи как источник ценной военной информации об их противниках («двуострые мечи»).

Понятие признания чужой одушевленности в данном случае следовало бы расширить, говоря о признании чужой творческой одушевленности. Информационный обмен опосредованными источниками информации, вещами, в основе своей опирается на возможность обращения к вещам как необходимому источнику информационного ресурса социума. Возможности для использования такого источника информации всегда были заложены в человеческом сознании, не исключая его ранние архаические уровни.

Рассматривание вещей есть весьма характерный для массового сознания способ познания мира. Совокупный информационный ресурс в виде вещественных объектов различен для каждой конкретной эпохи, но он всегда изначально реально существует. Следует внимательно присмотреться к информационной природе данного явления. Собственно говоря, вещи изначально и есть преобразованная информация, она для того и преобразована, чтобы быть сохраненной в виде физического объекта.

Особая проблема – соотношение непосредственно наблюдаемого объекта и его идеи, идеи замысла. Идея, например, дома (инструмента, стола и т. п.) есть преобразование воплощенной абстрактной идеи, она сегодня в данной ситуации воплощена в виде данного стола и данного дома. Но столь же изначально предполагается, что в данной конкретной форме идея не могла воплотиться полностью, она далека от идеала, созданного в уме творца. Это некий компромиссный вариант, который будет улучшен, как только условия позволят это сделать. Данный подход предполагает особое когнитивное пространство, вероятно, универсальное для любого индивида, и оно включает в себя в качестве общей характеристики представление о соотношении конкретного объекта и знака. Дом – не только дом, но еще и знак, образ дома, формирующий в наблюдающем его индивиде новую живую информацию. Образ дома отсылает к более общей идее дома как убежища, как средоточия малого социума, как освоения данного пространства земной поверхности. Принимающая информацию сторона (наблюдатель) и создающая сторона (автор) исходят из адекватных представлений о преобразовании информации в вещь и соответственно преобразования информации с обратным знаком. Так мы подходим к универсальной картине мира, которая гипотетически предполагается в ситуации информационного опосредованного обмена. В основе понимания лежит исходное основание: общая картина мира и признание творческой способности индивида. Индивид интуитивно понимает, что вещь, которую он рассматривает, – это преобразованный проект другого человека, один из вариантов воплощения замысла, он понимает, что это только видимая, осязаемая как физическое целое часть этого замысла. Ситуация данного познавательного наблюдения представляет собой пространство, в котором взаимодействуют вещь, идея и знак – происходит понимание вещи как послания от автора. Одновременно присутствует и понимание того, что реализация замысла всегда ограничена обстоятельствами и в ней содержится также возможность воссоздать эти исторические обстоятельства.

Пространство человеческой истории таково, что каждый интеллектуальный продукт, создаваемый в ходе человеческой деятельности, выступает как часть этой общей картины. Только как часть общей картины он может быть интерпретирован. Как современник и деятель собственной эпохи, каждый индивид это прекрасно понимает, действует соответствующим образом и именно с данных позиций интерпретирует каждое новое явление, которое перед ним возникает. В качестве примера напомним, что каждый издатель планирует такой тираж газеты, журнала или книги, какой может быть освоен обществом. Он делает так потому, что понимает – ошибка в расчете «информационной емкости» будет корректироваться за его счет. В ситуации с обратным знаком дефицитные интеллектуальные продукты будут неуклонно воспроизводиться в «самиздатовской» форме, пока информационная среда не окажется сбалансированной. Продолжая мысль о саморегуляции информационной сферы любого исторического периода, отметим, что данный подход может и должен быть применен в историческом исследовании.

Вопрос решается следующим образом. Известна основополагающая теоретическая позиция: интеллектуальный продукт создается целенаправленно. Человеческой природе свойственно обращаться к творчеству и созиданию с определенной целью (возможно потому, что создание интеллектуального продукта требует усилий). В обобщенном виде можно утверждать, что человек не создает ничего, кроме изделий. Разумеется, понятие «изделие» здесь употребляется в самом широком смысле: все создаваемое имеет практическое назначение, предполагает практическое назначение и в соответствии с этим практическим назначением определенным образом структурируются его внешняя форма, материал, из которого оно сделано, и тем более внутренняя структура. Не является исключением и произведение самого высокого искусства. Каждое из них имеет свои структурированные признаки, в соответствии с которыми оно и формируется.