Сергей Васильев - Метафилософия и компаративистика

В ходе борьбы мыслимы различные степени преобладания одной противоположности над другой. Полная победа одной означает элиминацию или поглощение другой. Мыслимо также и равновесие в борьбе, как пролог к опосредствованию. В борьбе обе противоположности утверждают себя через отрицание другой. Они даны в одной сфере, и, чем больше одной противоположности, тем меньше другой.

Но что будет, если энергия противоположностей будет направлена не на отвоевание у противной стороны сферы существования, а на то, чтобы отделиться от этой противной стороны, прервать связь, замкнуться в себе. Такое отношение противоположностей друг к другу можно назвать дуализмом. Но слово «дуализм» несет на себе большую смысловую нагрузку, оно многозначно. Поэтому, лучше использовать термин отделение, отчуждение противоположностей друг от друга. Такое отделение, отрицание вообще какой-либо связи между противоположностями можно увидеть в следующем высказывании Горгия: «К тому же если предметы мысли есть сущее, то не-сущее не должно быть предметом мысли, поскольку противоположному свойственно противоположное, а не-сущее противоположно сущему. И поэтому если сущему свойственно быть мыслимым, то во всех отношениях не-сущему свойственно не быть мыслимым (22, 1, 76). В этом высказывании, по выражению Гегеля, бытие и небытие трактуются как нечто определенное, прочно отделяющееся друг от друга (5, 32). Здесь абстракция фиксирует бытие и ничто и показывает их защищенными от перехода (6, 1, 153).

Кое-что из структуры отделения, отношения противоположностей как равнодушных, безразличных друг другу, не имеющих внутренней связи друг с другом, ухвачено Э. Блохом: «Ничто как пустота у Парменида, как пустота и Пространственно-Неограниченное у Левкиппа, как зияющее пространство и одновременно побочная причина всего многообразия, инакости, несоразмерности у Платона, как Пустое и одновременно Мрачное, Изначальное зло у Платона: все эти определения в себе Недоопределяемого еще не включили в себя отрицание» (2, 267). Хотя такая интерпретация Платона и Плотина может вызвать сомнения.

Если одна противоположность не уничтожает другую, а отрицает себя и утверждает, тем самым, другую противоположность, то здесь перед нами еще одна диалектическая структура. Фактически с нее начинается «Наука логики» Гегеля. Бытие, как таковое, отрицает себя и переходит в небытие. И, наоборот. Небытие «превращается в бытие» (6, 1, 136–141). Такой структуре подобает название превращения или перехода. Применимо здесь и такое слово как «удобопревратность» (17, 193). Противоположности в этой структуре изменяют себе и превращаются в свою противоположность. Примечательно, что именно отделение или элиминация одной противоположности могут привести к превращению в другую противоположность. Стремление утвердить себя за счет отрицания другого, или за счет отделения от него приводит к обратному к отрицанию себя и утверждению другого.

Все рассмотренные выше диалектические структуры или отношения противоположностей носят либо безразличный, либо отрицательный характер, где одна противоположность утверждается либо независимо от другой противоположности, либо за ее счет. Но существуют и иные, положительные диалектические структуры, где утверждение одной противоположности сопровождается утверждением другой.

Так, например, если мы утверждение бытия свяжем с утверждением небытия, то мы получим обусловленность и предполагание одной противоположностью другой. Такое отношение четко просматривается в таком высказывании: «Бытие, чтобы быть, должно отличаться от того, что не есть бытие, отличаться от небытия. А это значит, что небытие тоже должны существовать» (11, 406). Необходимо отметить, что обусловленность, как диалектическая структура, противостоит элиминации. В случае с элиминацией, одна противоположность есть, если нетдругой. При обусловленности, наоборот, одна противоположность есть, если естьдругая противоположность.

В противовес поглощению можно найти такое отношение противоположностей как проникновениеили свечение одной противоположности в другой. Если мы вслед за М. Хайдеггером повторим: «Нельзя сказать: ничто естьто-то, ничто есть ничто»(19, 73), то мы обнаружим интересную вещь. Ничто естьничто, значит внутри небытия есть бытие, которое поддерживает его изнутри, поддерживает себетождественность ничто, его равенство себе. Небытие есть бытие небытия. Симметрично, и бытие не есть небытие, то есть бытие есть небытие небытия (11, 414). Заметим, что здесь нет отождествления, совпадения бытия и небытия, как трактует это отношение А. Ф. Лосев. Слово «есть», в данном случае, выражает не сущность, а некоторый предикат сущности. При проникновении, в отличие от поглощения, одна противоположность, пребывая внутри другой, не теряет своей специфики и, тем не менее, способствует утверждению первой противоположности.

Превращению как отрицательному отношению между противоположностями противостоит порождениекак положительное отношение. Еще в древности, по утверждению С. Н. Булгакова, мыслители делали различие между чистым небытием уконом, и небытием, как порождающим бытие началом меоном (3, 162). Меон неоформленность, возможность, потенциальность бытия. Это небытие, как бездна и хаос бытийных возможностей, «не явленных, но настойчиво требующих своего включения в бытие, своего участия в бытии» (10, 407), «печать бытия для того, что еще не существует, только для того, что является пока небытием, это и есть возможность бытия.» (12, 406). Сходным образом и Э. Блох проводит различие между Ничто и Еще-не-бытием (2, 258).

В бытии мы также можем обнаружить бытие как потенциальное небытие, порождающее небытие действительное. По Гегелю, такое отношение бытия и небытия обнаруживается при рассмотрении конечных вещей. «Скорее небытие составляет их природу, их бытие. Конечные вещи суть, но их соотношение с самим собой состоит в том, что они соотносятся с самими собой как отрицательные, что они именно в этом соотношении с самим собой гонят себя дальше от себя, дальше своего бытия. Они суть, но истиной этого бытия служит их конец. Конечное не только изменяется, как нечто вообще, а преходит: и не только возможно, что оно преходит, так что оно могло бы быть, не преходя, но бытие конечных вещей, как таковое, состоит в том, что они содержат зародыш прехождения как свое внутри-себя-бытие, что час их рождения есть час их смерти» (6, 1, 192).

Есть ли какой-то положительный аналог борьбы противоположностей? Нам представляется, что есть. Борьба предполагает вытеснение одной противоположностью другой, бытие одной за счет другой. Но если одна противоположность способствует расширению другой, сама, в свою очередь, расширяясь, то здесь мы будем иметь дело не с борьбой, а с совместным ростоми взаимным усилением. Такая, своего рода, положительная обратная связь или коэволюция имеет место в процессах развития. «Развитие состоит в наращивании бытия, его интенсификации. Но чем интенсивнее бытие, тем оно хрупче, тем оно подверженней гибели. Мы ходим по тонкому льду над океаном небытия» (20, 162), пишет А. Н. Чанышев. К этому надо добавить, что нарастание сложности, дифференцированности означает рост различий, то есть, в конечном счете, рост небытия небытия. Развитие оказывается процессом, где происходит совместное развертывание как бытия, так и небытия.