Сергей Васильев - Метафилософия и компаративистика

Некоторый аналог отрешенности абсолюта в марксистской материи можно усмотреть в ее вечности, несотворимости, неразрушимости. Материя вечна, а любая ее конечная форма существования преходяща. [38, с. 23] Стало быть, мировой процесс не затрагивает самого существа материи, она вечно возвышается над потоком конечного существования. Таким образом, материя в марксизме есть нечто общее для всех веществ, телесно сущее как таковое, единство своих качественно различных атрибутов, которые вечно потенциально содержатся в ее природе и энергийно стремятся к своему телесному воплощению. Сама материя как таковая не есть нечто чувственно существующее. [38, с. 221] Формы движения имеют внутреннюю, сущностную последовательность и необходимость своего воплощения. Если сделать акцент на энергийном характере материи, мы получим вариант материализма Э. Блоха. Его Материя-вперед есть Субстрат-Возможность диалектического процесса. «Материя подвижна, являясь в своем к себе открытом Возможном так же невыношенным (unausgetragene) Бытием и она не пассивна, как рост, а двигается, формируя и оформляя саму себя. А дух не козырь против нее, а ее собственный цветок, ни в коем случае не выпадающий из субстрата». [2, с. 245]

Наряду с борьбой с абстрактным единством мы видим также борьбу с абстрактно многим. Вл. Соловьев пишет, что многое существует лишь в единстве, каждый связан со всем. [24, с. 693] Истина есть все, то есть многое, объединенное единством, а не многое как таковое, не частное. Аналогично мы находим у Энгельса утверждение универсальной, всеобщей связи вещей и явлений. Более того, универсальное взаимодействие всех тел это и есть сама движущаяся материя, causa sui, конечная причина всего. [38, 199] Характер всеобщей связи, конечно, различен. У Соловьева это логос, разум. У Энгельса материальное взаимодействие и превращение. Таким образом, можно сказать, что всеединство Соловьева это идеалистически истолкованная всеобщая связь. А универсальное взаимодействие вещей в марксизме материалистически истолкованное всеединство.

Центральный пункт философии Вл. Соловьева учение о Софии. По мнению А. Ф. Лосева, у Соловьева можно выделить несколько трактовок Софии. Первая София нетварная, абсолютно божественная, домировая и внемировая. «Это материально-телесная осуществленность самого абсолюта, отличная от него, субстанциально от него неотделимая и, значит, такая же несотворенная, как несотворен и сам абсолют, поскольку кроме него вообще нет ничего и никого, что могло бы его сотворить. В этом смысле София Премудрость Божия есть не что иное как сам Бог». [8, с. 230] Другая София возникает в инобытии. Это богочеловеческая София, являющаяся воплощением абсолютной Софии в материальном мире, тварная и нетварная одновременно. Третья же, тварная София есть разумная духовная благоустроенность космоса в целом и такая же благоустроенность в человечестве, которое взятое в целом есть тварное подобие двух первых Софий. Лосев трактует божественную Софию Вл. Соловьева как «совокупность всех идей материального мира, которые пока и не являются чувственными, но уже и не просто идеальны в абстрактном смысле слова» [8, с. 625]. Это прообраз бесконечной мировой действительности.

Что может быть аналогом нетварной Софии в марксизме? Нам представляется, что в качестве такового можно считать систему атрибутов материи. Это формы движения материи, а также ее предметные формы. Они коренятся в природе самой материи, также вечны, как и она, образуют ее сущностное многообразие. Они образуют закономерную последовательность воплощения, то есть своеобразный прообраз действительности. [38, с. 216]. Они энергийно стремятся воплотиться в вещественной реальности. Что касается тварной Софий, то она выступает в марксизме как совокупность материально живущих разумных сознательных существ. Известной нам частью этой совокупности является человечество. Поэтому можно сказать, что аналогом этих Софий является человечество, человеческий род как целое. Не случайно так много место уделяется в марксизме человеку как родовому существу.

Не все обращают внимание на то, что высшей формой движения материи у Ф. Энгельса является сознание. «Но движение материи это не одно только грубое механическое движение, не одно только перемещение; это теплота и свет, электрическое и магнитное напряжение, химическое соединение и разложение, жизнь и, наконец, сознание». [38, с. 20] Мыслящий дух цвет материи есть один из ее атрибутов. Но атрибут необходимо присущее чему-то свойство, сущностное свойство предмета. Исходя из этого, можно сказать, что сознание есть сущностное свойство материи. Поэтому сознание и дух в этом аспекте также вечны, как и материя. Прямо Ф. Энгельс об этом не говорит, но мы можем взять за образец его рассуждение о жизни. «Отрицание жизни по существу содержится в самой жизни… Но кто однажды понял это, для того покончены всякие разговоры о бессмертии души. Смерть либо есть разложение органического тела, ничего не оставляющего после себя, кроме химических составных частей, образовывавших его субстанцию, либо умершее тело оставляет после себя некий жизненный принцип, нечто более или менее тождественное с душой, принцип, который переживает все живые организмы, а не только человека». [38, с. 258] Аналогично этому можно говорить и о вечном принципе сознания, духа, ждущем своего воплощения в единичных существах. Человека можно понять как вечную предметную форму материи, «свое другое» материи. Человек «записан» в сущности материи.

Маркс старался «свести наш важнейший мир не к атому или обезьяне, а к общественно-экономическим отношениям человека к человеку и природе, к немеханической диалектике этих отношений, объяснить, что корень всех вещей это человек». [2, с. 243]

Аналогом грехопадения Софии в марксизме можно считать появление отчуждения. И в первом, и во втором случае начинают преобладать внешние, и даже враждебные отношения между элементами бытия. Но у Соловьева грехопадение носит вселенский, мистический характер. В марксизме же это отчуждение человека от человека и человека от природы. Можно сказать, что в философии Соловьева мы имеем дело с мистическим отчуждением, а в философии Маркса с натуралистическим и социальным грехопадением.

Реальный материальный мир есть для Соловьева процесс, становящееся всеединое. В марксизме мы наблюдаем также акцент на подвижность сущего, его движение к высшему. «Для диалектической философии нет ничего раз навсегда установленного, безусловного, святого. На всем и во всем видит она печать неизбежного падения, и ничто не может устоять перед ней, кроме непрерывного процесса возникновения и уничтожения, бесконечного восхождения от низшего к высшему». [39, с. 376]