Боб Торрес - Совершая убийство, или Политическая экономия прав животных

Важность веганства

Как от излишней и ненужной формы иерархии анархистам следует отказаться от потребления, порабощения и подчинения животных ради целей человека и считать это очередным аспектом угнетения в капиталистических отношениях и ненужной формой господства. Анархист или нет, любой, кто озабочен жестокостью к животным со стороны человека, должен сделать первый и незамедлительный шаг для пресечения этих страданий — стать веганом. Веганство основано на идее, что люди могут жить, не используя продукты, которые животные производят в страданиях и под принуждением. Многие из нас закрепляют порабощение животных три раза в день, во время каждого приёма пищи, потребляя либо плоть животных, либо продукты их репродуктивной системы вроде молока или яиц. Из-за наших желаний, основанных не более чем на традициях и пристрастиях, в Соединённых Штатах ежегодно забивают миллиарды животных. Протестуя против этой кровавой бани, совершаемой во имя услаждения нашего нёба, веганство утверждает, что у животных есть интересы и собственная жизнь вне зависимости от проблем человека, и уважает это право, избегая употребления всех продуктов животного происхождения, насколько это возможно, включая молочные продукты, кожу, яйца и шерсть. Поскольку продукты животноводства не нужны для полноценной жизни, нет никаких веских причин заставлять животных страдать ради наших желаний. Отказ от потребления животных продуктов означает отказ от личного участия в наиболее распространённом способе их порабощения — в качестве пищи или одежды. Эта точка зрения является единственной, имеющей смысл для того, кто всерьёз воспринимает проблему преодоления господства, иерархии и угнетения — особенно учитывая то, как остро животные страдают, чтобы произвести повседневные товары и еду, которые мы принимаем как должное. Если мы намерены принимать во внимание животных в своей борьбе за социальную справедливость, веганство — это первый шаг, с которого должна начаться борьба. Как прямой протест против товарной формы и отношений собственности, объектом которых являются животные, это является весомым отказом от самой системы, бескомпромиссная позиция, которая не стремится к реформированию, а добивается полного упразднения. Для всех, кто хочет покончить с эксплуатацией животных, быть веганом — значит жить целью, к которой мы стремимся — миру, где никто не эксплуатирует животных из одного только пристрастия и удобства.

Веганство также важно, поскольку работает на уровне, который нам привычен: повседневное локальное потребление. Большинство из нас хорошо знакомы с господством над животными, поскольку участвуют в нём по нескольку раз в день во время приёма пищи. Хотя мы лично можем не присутствовать на ферме или бойне, насилие, совершаемое над животным, — это насилие, которое происходит от нашего имени, во имя наших тарелок. Сидя за столом, даже самые сознательные из нас зачастую способны отрешиться от страдания, лежащего на тарелке: миллионы миль отделяют цыплёнка, или стейк, или другое мясо на нашей тарелке от животного, которое его произвело, и для большинства из нас это благоприятная психологическая дистанция. Веганы отказываются смириться с этой психологической дистанцией. По моему опыту, люди часто интересуются веганством и с готовностью спрашивают меня, почему я веган. Почти неизбежно это случается за едой, когда невеганы замечают, что я не ем говяжью вырезку, курицу или другой предложенный «деликатес» из тела животного. Поскольку я считаю, что обсуждать подобные вопросы за едой в перспективе не лучшая стратегия, когда меня спрашивают о веганстве за столом, я часто останавливаюсь и перевожу дух. В это время человек улавливает мою нерешительность, настороженно смотрит на меня и почти неизбежно говорит: «Подожди. Я не хочу знать. Не говори. Буду лучше наслаждаться едой».

Мы способны отстраняться, отгораживаться от своей совести, изолировать те свои стороны, которые знают и понимают, что кто-то страдал, производя то, что мы потребляем. Хоть мы привыкли рассматривать веганство и вегетарианство как идеологическую практику, мы нечасто задумываемся об оборотной стороне этой идеологии или концепции того, что Мелани Джой назвала «карнизмом» [221]. Согласно Джой, карнизм — это набор идеологических и психологических практик, позволяющих нам потреблять мясо и другие животные продукты, не слишком задумываясь о насилии, благодаря которому они производятся (несмотря на то, что большинство из нас осознаёт, что мы не можем получать мясо и другие животные продукты без жестокости и насилия). Карнизм объясняет, как мы дистанцируемся от производства продуктов животноводства, как мы оправдываем свою связь с насилием, совершаемым от нашего имени и во имя наших потребностей, и как мы подавляем своё понимание этого процесса всякий раз, когда едим. Подкреплённый рядом защитных механизмов, включая видистский и эвфемистический язык («мясо» вместо «плоти», например), занятными и воображаемыми историями о счастливой буколистической жизни животных, забиваемых ради нашего питания, и общей завуалированностью насилия, совершаемого при производстве животных продуктов, карнизм работает и на социальном, и на личном уровнях, создавая своего рода культурное неведение относительно эксплуатации животных.

Наиболее веский довод в пользу того, чтобы считать карнизм идеологической практикой, состоит в том, что он оказывает поддержку видизму, оправдывая или вуалируя нашу текущую практику отношения к животным. В истории аналогичные идеологии и путаница использовались для оправдания маргинализации других групп людей, включая утверждение превосходства белых над чёрными, мужчин над женщинами. Когда люди предполагают, что «так было всегда», или «это естественный порядок вещей», или «у нас есть право на превосходство», у меня в голове звенит тревожный звоночек, неважно, оправдывает ли человек расизм, сексизм, гетеронормативность или видизм. В любом случае этот вид отчуждения, выделение тех, кого социологи помещают «вне группы», может означать лишь оправдание господства «своей группы».

По этим причинам веганство является важным высказыванием против психологического и идеологического аппарата карнизма — и, следовательно, важным протестом против ненужных страданий, господства и эксплуатации животных, которые происходят из видистской структуры наших общественных отношений. Быть веганом — это важный акт неучастия в господстве над животными и вызов этой ненужной иерархии. Как один из первых анархистов, упомянувших господство над животными, Элизе Реклю в 1901 году написал:

«...для них [вегетарианцев] важным вопросом является принятие уз признания и доброй воли, которые связывают человека с так называемыми низшими животными, и распространение на этих наших братьев того чувства, которое уже остановило каннибализм среди людей. Резоны, которые могли бы привести людоеды против исключения человеческого мяса из их привычного рациона, были столь же обоснованы, как те, что высказывают сегодня рядовые мясоеды. Аргументы, которые приводились против этой чудовищной привычки, в точности те же, что сейчас используют вегетарианцы. Лошадь и корова, кролик и кот, олень и заяц, фазан и жаворонок приносят нам больше радости как друзья, а не как мясо» [222] .