Лайонел Роббинс - История экономической мысли. Лекции в Лондонской школе экономики

труде, для которого не требуется умения или мастерства». Однако «если отец отправит сына

заниматься ремеслом, он потеряет помощника на все время его обучения и будет вынужден одевать его

и оплачивать его обучение в течение нескольких лет». Таким образом, чтобы поток учеников не

иссякал, экономические силы требуют, чтобы финансовое вознаграждение ремесленников —людей,

прошедших обучение, превышало финансовое вознаграждение сельскохозяйственного работника.

В восьмой главе Кантильон развивает эту тему. Надо сказать, что его книгу очень легко читать,

поскольку главы в ней очень короткие. Название главы раскрывает ее содержание: «Одни

ремесленники зарабатывают больше, другие меньше, в зависимости от разных условий и

обстоятельств». Автор рассуждает о том, что обучение разным ремеслам требует различного времени и

несет в себе разные риски: «Эти и еще сотни примеров из жизни показывают, что цена одного дня

работы различается в силу естественных и очевидных причин». Затем он приступает к собственно

анализу и в девятой главе утверждает, что «количество работников, ремесленников и остальных,

работающих в государстве, естественным образом пропорционально спросу на них». Если в деревне

спрос падает, происходит сокращение рабочей силы вследствие миграции и, соответственно,

сокращение населения. Если же, напротив, спрос превышает предложение, происходит приток рабочей

силы и населения. Так была озвучена идея о том, что количество представителей разных ремесел

находится в равновесии со спросом.

Дойдя до этого места, Кантильон сталкивается с проблемой цен. В десятой главе он принимается

обсуждать то, что он называет «внутренней ценностью вещи»: цену, вокруг которой будет колебаться

рыночная цена товара. «Цена или внутренняя ценность вещи — это мера количества земли и труда,

задействованных в ее производстве» (ibid., p. 29). В этом и заключается суть главы.

Кантильон, этот необыкновенный человек, читал труды Петти, как минимум его «Трактат о налогах и

сборах» (Petty, 1662). В одиннадцатой главе он обращается к проблеме уравнения земли и труда: как

привести количество затраченных

130

земли и труда к единому знаменателю в ходе определения внутренней ценности той или иной вещи?

Ссылаясь на Петти, Кантильон строит весьма сложную аргументацию, говоря, что решить проблему

можно, обратившись к площади земли. Речь идет не о той земле, которая необходима, чтобы

произвести вещь, это само собой разумеется, речь о дополнительной земле, о той, которая производит

пропитание для работников, необходимых для производства этой вещи. Кантильон признает, что

пропитание будет разным в различных обстоятельствах и что предложенный метод не является

абсолютно точным. Но это лучший метод, который он может предложить, и это лучшая из когда-либо

предпринимавшихся попыток решить поднятую Петти проблему уравнения земли и труда. Этот метод

не слишком поможет вам при определении нормального уровня цен в развитых сообществах, но это

доблестная попытка решить проблему, поднятую Петти в «Трактате о налогах и сборах» и в «По-

литической анатомии Ирландии»

2О

на

(Petty, 1672; Петти, ig4°> с. 2б7-3 )> которую Кантильон также

ссылается.

Далее, в двенадцатой главе, Кантильон пишет, что «все классы и индивиды в государстве существуют

или богатеют за счет собственников земли» (Cantillon, 1755; Р- 43)- Здесь он проявляет некоторый

физиократизм, однако у Кантильона это утверждение ситуативно. Оно не догматично, как заявление

физиократов о том, что только сельскохозяйственный труд и добыча полезных ископаемых — это виды

производительного труда, а весь остальной труд непроизводителен. В этой части эссе Кантильона

неоднократно предвосхищает доктрину физиократов, но, повторюсь, мне Кантильон кажется куда

менее догматичным, чем физиократы.

В тринадцатой главе Кантильон задается вопросом о том, как происходит оборот товаров и как

организовано производство. Ответ дан уже в самом названии главы, хотя глава стоит того, чтобы ее

прочесть: «Оборот и обмен товаров, а также их производство в Европе осуществляются при помощи

предпринимателей и связаны с риском». Кантильон употребляет французское слово «entrepreneur», и

это первый из известных мне случаев использования слова «антрепренер» в подобном узком смысле.

Он рассуждает о роли предпринимателя в сельском хозяйстве, обрабатывающей промышленности и

торговле в реалиях своего времени. Он

131

ИСТОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ

делит общество на две группы: тех, кто нанимается на работу по заранее фиксированной цене

(договорное вознаграждение), и тех, кто не нанимается на работу и спекулирует, в том или ином

смысле слова, на будущем тех рынков, для которых производит товары. История не знает более

полезного разграничения разных групп в обществе в этом конкретном аспекте. Экономистам

понадобилось дожить до XX века, чтобы вновь открыть то, что так четко и доступно было

изложено Кантильоном. Продолжая свое повествование, в четырнадцатой главе Кантильон

переходит к спросу и утверждает, что «прихоти, манера и образ жизни князя, особенно

землевладельцев, определяют то, как в государстве используется земля, и приводят к изменениям

рыночных цен всех вещей».

В пятнадцатой главе Кантильон обращается к проблеме населения, о которой я уже упоминал.

Глава называется «Рост и уменьшение количества людей в государстве зависят главным образом

от вкуса, манеры и образа жизни собственников земли». Он ссылается на «Дополнение», в

котором

вы найдете примерные оценки количества земли, необходимой для прокормления человека в зависимости от его

образа жизни. Можно убедиться, что человек, питающийся хлебом, чесноком и корнеплодами, носящий лишь

пеньковую одежду, грубые ткани и деревянные башмаки, пьющий лишь воду, как многие крестьяне на юге

Франции, может прокормиться за счет производства с полутора акров земли средней плодородности, приносящей

шестикратный урожай и отдыхающей раз в три года (ibid., p. 71)-

Примерно в таком ключе Кантильон обсуждает эту проблему. Согласно капризам собственников и

знатных дам:

Если дамы Парижа хотят носить брюссельское кружево и если Франция платит за это кружево шампанским

вином, то продукт одного акра земли, засеянной льном, должен быть оплачен продуктом i6ooo акров земли,

засаженной виноградниками, если я не ошибаюсь в своих вычислениях. Более подробно эта мысль поясняется в

другом месте, а цифры приводятся в «Дополнении» (ibid., p. 77)-