Лайонел Роббинс - История экономической мысли. Лекции в Лондонской школе экономики

В введении Кэннан цитирует следующий важный отрывок:

Даже самый худший из всей массы (пчел)

Всегда предпринимал что-нибудь для общего блага.

Посредством искусного управления в улье сохранялось

единство;

Хотя каждая из его частей и выражала недовольство, \ Он, как музыкальная гармония, звучал согласно.

Прямо противоположные стороны Помогали друг другу как бы против своей воли, И воздержание вместе с

трезвостью Служили пьянству и обжорству. Корень зла —алчность, Этот отвратительный и гибельный порок,

Была рабом расточительности, Этого благородного греха; Роскошь давала работу миллиону бедняков, А

непомерная гордость — еще миллиону. Зависть и тщеславие были слугами трудолюбия; Самый любимый каприз

(обитателей улья) — Непостоянство в еде, мебели и одежде, Этот странный, нелепый обычай, Превратился в

двигатель торговли.

(он имел в виду дамские моды)

Их законы и моды в равной мере были подвержены

изменениям,

Ибо то, что когда-то считалось хорошим, Через полгода становилось дурным, И, когда они таким образом

изменяли свои порядки, Находя и исправляя ошибки, То своим непостоянством они в то же время Устраняли

недостатки, которые не могло предвидеть само

благоразумие. Так порок воспитывал изобретательность,

176

177

ИСТОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ

(слово «порок» здесь употребляется в том самом необычном смысле),

Которая в сочетании с трудолюбием с течением времени

Подняла жизненные удобства,

Истинные наслаждения, комфорт, покой

На такую высоту, что даже бедняки

Зажили лучше, чем иные богачи,

И этим сказано все (Мандевиль, 1974» с- 5?)-

Затем пчелы роптали, пока Юпитер в гневе не пообещал освободить улей от мошенничества, и

улей не стал добродетельным в понимании этого слова Мандевилем. Пчелы отказались от

непостоянства в еде и одежде, зажили просто и строго, и моментально их экономическая система

рассыпалась на кусочки —случилась массовая безработица и т.д.

В 1714 году Мандевиль переиздал свой памфлет, сопроводив его прекрасной прозой. Ни один

автор XVIII века, даже самый знаменитый, не писал на таком красивом и убедительном

английском, как Мандевиль. Обновленный памфлет вышел под названием «Басня о пчелах, или

пороки частных лиц —блага для общества». Мандевиль продолжал работу над этим

произведением (последнее издание вышло в 1729 году), пока оно не разрослось до размера двух

толстых томов, причем во втором содержался очень длинный и крайне занимательный диалог в

Платоновой манере. Должен вам сказать, что это очень интересное чтение на ночь.

Книга была очевидно задумана для того, чтобы шокировать. В этом нет никаких сомнений.

Мандевиль писал с насмешкой. Но каковы же были его намерения? Если бы вы прочли введение к

прекрасному американскому изданию «Басни о пчелах», написанное Кэем (Mandeville, 1924)) вы

подумали бы, что Мандевиль был на самом деле идеалистом, который хотел шокировать людей до

такой степени, чтобы они перестали роптать о поведении среднестатистического человека, и

изобрел собственную терминологию, чтобы заставить людей думать. Мой большой друг фон

Хайек до некоторой степени согласен с этим и считает, что Мандевиль таким образом хотел

поощрить в людях самостоятельное мышление. Однако я с этим не согласен. У Мандевиля есть

эссе о благотворительных школах, в котором он выступает против образования обездоленных

мальчиков и девочек, от-

178

ЛЕКЦИЯ 12

правленных в благотворительные школы после смерти родителей. И в этом эссе он выступает

против образования этих несчастных. Я считаю, в Мандевиле было что-то зловещее, однако это не

тема для серьезной академической дискуссии. Мандевиль шокировал моральных философов,

неважно, из добрых или из дурных побуждений. Этот шок был сравним с шоком, производимым

по сей день чтением «Государя» Макиавелли (Machiavelli, 195°! Макиавелли, 2ОО2). Кто читал

«Государя»? Наверняка вы были слегка шокированы. Однако почти все моральные философы

следующих веков, в том числе не слишком высокоморальный Фридрих Великий, король Пруссии,

писали опровержения Макиавелли. Вот и моральные философы XVIII века, когда «Басня о пче-

лах» стала популярной, писали опровержения Мандевиля. Адам Смит также упоминает его в

своей «Теории нравственных чувств» (Smith, 1792; Смит, 1997) и опровергает идею о том, что

пороки движут миром. Однако на Адама Смита, хитроумного человека, произвел огромное

впечатление аргумент Мандевиля о том, что среднестатистические желания, то есть спрос, людей

(которых Мандевиль называл одержимыми и грешными) играют важную роль в поддержании

разделения труда. Нет сомнений, что Мандевиль был одним из авторов, оказавших влияние на

автора «Богатства народов».

Итак, Мандевиль —самый интересный персонаж из всех, о которых я хочу рассказать. Сэр

Джеймс Стюарт был шотландским баронетом, он, к своему несчастью, принял участие в мятеже

якобитов в 1745 Г°ДУ- Для иностранцев поясню, что после великой и славной революции, которая

свергла с трона Якова II, его ближайшие родственники (сын и внук!) пытались вернуться на трон

Великобритании и Шотландии. В 1715 году такую попытку предпринял сын Якова. В 1745 Г°ДУ

внук Якова, весьма романтичный персонаж и любимец женщин, предпринял более успешную по-

пытку: благодаря плачевному состоянию британской армии он сумел добраться до Дербишира,

прежде чем армия наконец подавила восстание.

Бедный сэр Джеймс Стюарт был в окружении внука Якова в тот момент, когда тот взял Эдинбург.

После провала мятежа он был выслан из королевства, путешествуя с одного континентального

курорта на другой. Наконец, он получил

179

ИСТОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ

прощение, в основном усилиями леди Мэри Уортли Монтегю и других сочувствовавших ему

людей, понимавших, что он был добропорядочным гражданином и не сыграл большой роли в

мятеже. Годы ссылки Джеймс Стюарт провел за тщательными и интересными исследованиями

экономических систем других народов, и в 1767 году издал двухтомник «Принципы политической

экономии». Это был первый случай, когда это название прозвучало в английской литературе. Во

французской литературе этот термин впервые использовался в XVII веке в названии бестолковой

книги, о которой я не стану рассказывать.

Что можно сказать о «Принципах политической экономии» Джеймса Стюарта? Во многих

отношениях это умная, скрупулезная и аргументированная книга. В некотором смысле она

соединяет в себе многие принципы меркантилистской системы —не в узком, Смитовом