Александр Ферсман - Рассказы о самоцветах

И, превознося высоко синие сапфиры, индийские лапидарии говорят нам о том, какую огромную магическую роль в жизни человека играет сапфир: тот, кто носит по незнанию сапфир цвета облака, теряет свое состояние, укорачивает жизнь и привлекает молнию себе на голову. Тому, кто носит зернистый сапфир, суждено изгнание и нищета. Если в сапфире заметна маленькая трещина, то его владельцу не избежать нападения диких животных, а если посреди сапфира заключается немного глины или цвет его местами напоминает землю, то человек, который носит такой камень, делается сейчас же прокаженным от ногтей до кончиков волос.

Эти рассказы повторяются в многочисленных текстах арабов, и через все средние века проходит вера в таинственные силы этого камня.

В истории культуры человека и особенно на заре его религиозных верований сапфир приобретает значение наравне с изумрудом и рубином.

Мы находим сапфир в одежде священнослужителей Иудеи и Индии, читаем старинные тексты о том, что сапфир украшал корону Клеопатры. Греческая мифология прославляет блеск сапфиров в диадемах богов и богинь. Греки посвящают этот камень Зевсу — отцу всех богов; поэтому первосвященник носил камень только синего цвета.

Роль этого камня в древнем языческом культе повторяется через многие столетия в обиходе христианской церкви, и мы читаем о сапфире, как о камне добродетели, предохраняющем от излишеств; его должны были носить монахи и священники «во имя господа бога».

Но особая сила приписывалась звездчатому сапфиру. Три пересекающиеся в нем линии связывали с тремя великими силами — верой, надеждой и судьбой. Верили, что звездчатый сапфир помогает в борьбе с врагом. Германцы во время войн с галлами называли его «камень победы».

Вера в этот камень доходит до апогея в XVI и XVII вв. Но еще в XI в. знаток драгоценных камней Марбодий (1035–1123) посвящает сапфиру следующие строки:

«Велико значение этого камня и для женщин и для мужчин — он дает силу усталому телу, восстанавливает отягощенные члены и делает их снова крепкими. Он снимает с человека зависть и вероломство, он освобождает человека из темницы. Тот, кто носит его, никогда не будет ничего бояться…» Увлечение чудным цветом синего сапфира приводит к желанию украшать им средневековые церкви. Сапфиру подражают, делают замечательные синие стекла, сквозь которые лучи солнца прорываются во мрак соборов Реймса и Руана.

«Сапфир — камень неба, он заставляет думать о вере и о вечной жизни. Да спасется грешный человек!» — говорили в те времена.

Проходит много столетий, настоящий сапфир постепенно теряет свое значение.

Парюра из бриллиантов с 16 сапфирами, общим весом в 220 каратов. Алмазный фонд СССР

Только в середине XIX в. новые страницы открываются в его истории. Твердость, вязкость и прочность серого и синего сапфира находили все более и более широкое применение. Главная часть добычи сапфиров Монтаны (США) стала применяться для выделки из них опорных камней для часов и точных приборов. До одной тонны в год технического сапфира добывалось из дресвы изверженных пород Монтаны, и американский синдикат соперничал на рынке самоцветов с фабрикой синтетических корундов в Биттерфельде (Германия).

Синего камня не хватало, благодаря чему высоко ценили синие стекла, окрашенные кобальтом.

В Венеции был изобретен особый синевато-молочный состав, получивший название сапфирина. Прирейнскую яшму удалось окрашивать в синие, холодные, неприятные тона и выпускать на рынок как дешевую подделку лазурита под названием «немецкий ляпис».

Наконец, с открытием новых методов получения искусственных корундов, в начале текущего столетия (1910) было выброшено на рынок огромное количество синтетического сапфира, окрашенного в синий цвет солями кобальта. Десятки тысяч каратов этого синего камня заполнили рынок, вытесняя природные синие корунды.

Так постепенно забывался природный камень, и на смену ему шел продукт, полученный новыми химическими методами, применяемыми на крупных промышленных предприятиях.

Будущее — за химией, за торжеством химических процессов. Человек, разгадав тайны природы, научается подражать ей, заменяя тысячелетнее кипение в глубинах магм немногими часами горения печей, а редкие рассеянные кристаллики корунда — непрерывным потоком синтетического сапфира и рубина, выходящего из пламени гремучего газа.

Так кончаются пути «сапфейроса» древних на семитысячном году его истории!

Последний очерк посвящен камню, о котором я почти ничего не говорил. Его голубизна уже несколько тысячелетий связывается с цветом неба. Это — бирюза.

Но где я должен говорить о бирюзе — в очерке о зеленых или о синих камнях? Ведь самые прекрасные ее тона связаны с чисто небесным цветом, а другие, излюбленные Мексикой, сливаются с зелеными самоцветами.

Синий и зеленый цвета тесно переплетаются не только в природе, но и в восприятии человека. Посмотрите на картины Айвазовского. Какими незаметными переходами связаны здесь все оттенки сине-зеленых тонов, т. е. всей коротковолновой части солнечного спектра. Посмотрите и на самую природу, на сине-зеленые тона селадонитов, придающих особую окраску целым горным хребтам в окрестностях Батуми и Тбилиси; посмотрите на зеленую листву, в которой сплетаются желто-зеленые краски с синевой игл вечнозеленых деревьев. Недаром у многих первобытных народов понятия «зеленый» и «синий» определяются одним и тем же словом, и апашское слово «дуклии» одинаково применяется и к зеленым и к синим камням.

Поэтому должно быть понятным, что в течение всей истории человечества бирюза в ее голубых и зеленовато-голубых разностях постоянно смешивалась с другими сине-зелеными камнями и нередко носила одно и то же с ними название.

Бирюза — замечательный камень нежно-голубого, чистого тона, который так любили персы, сравнивая его с небесным сводом. Зеленоватые отливы приближают его к цветам бурных голубовато-зеленых вод, стекающих с ледников Кавказа, Гималаев или Альп. Мы восторгаемся и замечательной пятнистой бирюзой, где красновато-бурые пятна сплетаются в сложный рисунок среди чистого голубого тона. Это тот аматрикс, который так любили индейские племена Аризоны и Нью-Мексико и который еще и сейчас, сохраняя грубую обточку первобытного человека, превращается в красивые ожерелья для американских красавиц. Три мировых центра владели в истории человечества этим камнем неба. Самый крупный центр, еще и сейчас играющий основную роль на рынке бирюзы, — это знаменитые бирюзовые копи около Нишапура в Иране.