Давид Серван-Шрейбер - Антирак. Новый образ жизни

В главе 4 мы видели, что мыши — потомки Могучего Мышонка, — способные полностью мобилизовать свои иммунные клетки, являются стойкими к раку, даже когда им вводят большие дозы чрезвычайно агрессивных клеток. Исходя из этого, в Национальном институте рака, в лаборатории доктора медицинских наук Рона Гербермана (Ron Herberman) (теперь главы Института рака Питсбургского университета), изучали активность NK-клеток у женщин, недавно прооперированных по поводу рака молочной железы. Было показано, что чем активнее были эти клетки в первые несколько недель после операции, тем больше у женщин было шансов прожить долго (35, 36) [50].

Доктор Герберман также показал, что больные раком груди, психологически более стойкие, имеют более активные NK-клетки, чем женщины, поддавшиеся чувству беспомощности (38). В 2005 году доктор Сьюзан Лютгендорф (Susan Lutgendorf) из Университета Айовы подтвердила эти результаты, исследуя женщин с раком яичников. Женщины, чувствовавшие любовь и моральную поддержку близких и не впадавшие в уныние, имели более боеспособные NK-клетки, чем одинокие, беспомощные и эмоционально подавленные.

Все это наводит на мысль, что лейкоциты крови (NK-клетки, Т- и В-лимфоциты) особенно чувствительны к состоянию беспомощности, убеждению, что с болезнью уже не справиться, и возникающей в результате потере воли к жизни. Подопытные крысы Мартина Селигмана, подвергнутые электрошоку, которого они не могли избежать, испытали беспомощность, очень похожую на беспомощность психологически травмированных людей. Их поведение прямо свидетельствовало, что они утратили всякую уверенность в своих силах. Неспособные что-либо изменить, они стали покорными и пассивными. Они уже не сопротивлялись, когда их атаковали. И именно в таких обстоятельствах их иммунная система тоже сдавалась.

Эмоциональное состояние всегда отражается на поведении иммунных клеток. Когда крыса — или человек — сдается, полагая, что больше не стоит жить, иммунная система тоже складывает оружие. И наоборот, возрождение воли к жизни часто сопровождается переломом в течении болезни.

Элен было пятьдесят два года, когда она узнала, что больна агрессивной формой лимфомы. Первые шесть циклов химиотерапии не дали никакого результата. Еще два курса лишь увеличили агрессивность рака. Осталась только одна надежда, связанная с достаточно опасным оперативным вмешательством – пересадкой аутологичного (чужого, но иммунологически совместимого) костного мозга. Эта процедура требует применения высокотоксичных препаратов, полностью разрушающих иммунную систему организма. После такой трансплантации Элен пришлось провести три недели в стерильном изолированном боксе. Пройдя процедуру дезинфицирования, близкие люди допускались к ней в одежде, напоминающей костюмы космонавтов. У Элен возникло неприятное чувство, будто эти странно одетые люди прибыли с другой планеты. Ей казалось, что она никогда уже не сможет вернуться домой.

Через три недели состояние Элен ухудшилось. Она стала настолько худой, что близкие думали: «Мы видим ее в последний раз...» Они не могли ни обнять ее, ни подержать за руку. Они не могли даже ободряюще улыбнуться, потому что их лица были скрыты за масками. С надеждой, висящей на волоске, чувствуя, что тело сдается, Элен уцепилась за единственное, что всегда было при ней, — за дыхание. Теперь каждый свой вдох она соединяла с желанием жить. Это желание связало ее со всем живым вокруг: с деревом и его листвой за окном, с голосами детей, идущих по коридору, иногда со звездами в ночном небе. Она ощущала странное чувство покоя. Ее утешало сознание того, что жизнь, текущая через нее, будет длиться во внешнем мире.

Прошло двенадцать лет. Элен работает и ведет нормальную жизнь. Она все еще поражается силе, которую получила от той глубокой, почти первобытной связи с энергией жизни, окружавшей ее в то время, когда ее жизнь, казалось, подходила к концу.

Во всех культурах и во все исторические периоды— вплоть до современных времен — искусством возвращения здоровья занимались особые люди, которых называли знахарями, шаманами или целителями. Как заметил Карл Юнг, на всех континентах ритуалы шаманов удивительно похожи. С незапамятных времен в основе их действий лежит неизменный принцип: лечение должно быть сосредоточено на воскрешении жизненной силы больного.

Каждая шаманская традиция использует особые методы, предназначенные для того, чтобы освободить больного от «демонов», угрожающих его желанию жить. Большинство из них основано на ритуалах, обращающихся к мистическим, или трансперсональным, силам. Зачастую просят вмешаться духов, или ушедших в мир иной предков, или тотемных животных, чтобы душа страдающего человека могла обрести цельность.

Хотя психотерапевты, работающие с онкологическими больными, не верят в демонов, они давно уже поняли важность поддержки у пациента желания жить. Первый шаг в этом виде терапии состоит в обнаружении и лечении прошлых травм, которые все еще «кровоточат» в душе пациента и отравляют его взгляд на действительность. Второй шаг — это обучение пациента умению принимать и поддерживать состояние внутреннего спокойствия и таким образом контролировать стресс, помогая процессу исцеления.

Психотерапевты, работающие сегодня с больными раком людьми, поняли важность поддержания в них воли к жизни. Есть много методов культивирования этой силы, этого пламени, которое всегда мерцает в глубине нашего существа. Я экспериментировал с некоторыми из этих методов как врач и как пациент. Я хотел бы поговорить о тех из них, которые кажутся мне самыми важными.

Сталкиваясь с кризисами каждодневной жизни, ее напряженным графиком, а иногда и с ужасными событиями, мы часто позволяем себе погрузиться в чувства беспомощности и страха. И это понятно и часто неизбежно. Однако, если эти чувства становятся постоянными, они сопровождаются физиологическими изменениями, которые могут разрушить защиту нашего тела от рака. Любой ценой избегать стресса невозможно. Но что-то можно сделать, чтобы избавиться от постоянного напряжения. Приобретая опыт, можно научиться тому, чтобы стресс соскальзывал» с нас, как «с гуся вода» (и у нас были бы передышки).

В первые минуты после известия о том, что мой рак вернулся, я был просто раздавлен. Все мое тело восставало, охваченное тревогой. Беспокойство всегда особым образом действует на меня изнутри, заставляя мое сердце биться быстрее, сжимая грудь и горло, затрудняя дыхание. В моем уме начали прокручиваться все последствия. Я чувствовал ужас от сознания необходимости пройти все лечение вновь и думал, что у меня сейчас на это нет сил. Я только что расстался с женой и сыном и не имел никакой семейной поддержки. Я уже видел себя: ужасно одинокий, с обритой головой, истощенный и изнуренный. Глядя на экран компьютера с результатами томографии, я подумал, что могу полностью потерять контроль над своим телом, могу в любой момент упасть в обморок. И тогда я вспомнил услышанные однажды слова Далай-Ламы. На вопрос журналиста, как ему удается сохранять внутреннее спокойствие, когда китайцы вторглись в его страну, разрушают храмы, бросают в тюрьмы и пытают его сторонников последовал ответ: «Китайцы лишили меня всего, но я не отдам им еще и свою душу».