Карл Виттфогель - Деспотизм Востока. Сравнительное исследование тотальной власти

В классическую эпоху индуистской Индии высшее уважение проявляли, обнимая ноги человека, а к царю приближались в молитвенной позе. Падение ниц совершали перед божествами и молодой женой учителя [84]. Однако в более позднее время индуистского периода главный жест тотального повиновения также совершали перед государем. При власти мусульман такую честь оказывали и государю, и уважаемым индусам.

Важность ритуала падения ниц на Ближнем Востоке может быть подробно подтверждена документами. Надписи фараонского Египта описывают всю страну как лежащую на животе перед представителем фараона. Верные подчинённые показаны ползающими и целующими (или нюхающими) следы монарха. Графические свидетельства наводят на мысль о том, что в эпоху Нового царства высокопоставленные сановники использовали другие жесты почтения, но источники того времени не утверждают, что сановники вообще перестали падать ниц. Источники чётко указывают, что падать ниц продолжали занимавшие низкое положение лица и представители покорённых народов.

В древней Месопотамии падение ниц совершалось перед богами, правителем и другими выдающимися личностями, таким же образом оно совершалось и в ахеменидской Персии. Оно сохранилось в эллинистических империях Селевкидов и Птолемеев, а также в сасанидской Персии. Оно стало обычным жестом почтения в Восточной Римской империи накануне византийского периода. Излишне говорить, что оно идеально соответствовало социальному климату Византии.

Последователи Магомета изначально повергались ниц только в молитве. Однако в конце концов испытавшие влияние Востока арабы, как и греки до них, стали повергаться ниц и в светской жизни. В Османской империи эта практика сохранялась почти до конца султаната [85].

Таким образом, в гидравлическом мире падение ниц было знаменательной формой выражения повиновения и почтения. Иногда для той же цели использовались равнозначные жесты, а в ряде случаев ритуал падения ниц распространился в странах, которые не находились под властью по-Восточному деспотических правительств. Однако судьба поклона (proskynesis) в средневековой Европе показывает, насколько трудно было заставить представителей политически сбалансированного общества исполнять это унизительное приветствие. Некоторые остаточные явления византийской церемонии существовали в церемониале Западной Церкви, но попытка некоторых правителей династии Каролингов сохранить это в качестве светского ритуала не удалась. На Сицилии при Роджере II и Фридрихе II падение ниц временно практиковалось, вероятно, под влиянием Византии или арабов, чьё господство непосредственно предшествовало господству норманнских правителей.

Бесспорно, обычай притуплял чувствительность человека к унизительному смыслу падения ниц, а эстетическое исполнение подслащивало процедуру. Но независимо от того, насколько разумными были объяснения падения ниц, оно на протяжении веков оставалось символом смиренного повиновения. Вместе с управленческим, финансовым и судебным террором оно эффектно отмечало размах и тотальную власть аграрного деспотизма.

Демонстративное и тотальное повиновение является единственной разумной реакцией на тотальную власть. Очевидно, что таким поведением не достигается уважение начальника, но другое поведение приводит к беде. Где власть поляризована, как в гидравлическом обществе, в равной степени поляризованы и человеческие отношения. Те, кто не имеют никакого контроля над своим правительством, вполне обоснованно опасаются, что будут уничтожены при любом конфликте со своей элитой.

И грозная мощь государственного аппарата может разрушить не только нежелательные неправительственные силы, но с той же обоснованностью может поразить отдельных представителей правящей группы, включая самого правителя. Многочисленные страхи омрачают жизненный путь, но, возможно, ничто не является столь разрушительным, как ненадёжность, порождённая поляризованной тотальной властью.

Правитель, будучи самой заметной фигурой, также является и самым главным объектом зависти. Среди тех, кто его окружают, всегда есть тот, кто стремится занять его место. А так как конституционные и мирные перемены совершенно исключены, смена обычно означает одно и только одно: физическое уничтожение. Следовательно, мудрый правитель никому не доверяет.

По понятным причинам сокровенные мысли деспотов получают малую огласку. Но наблюдаемое поведение и высказывания подтверждают наше предположение. В египетских папирусах сохранилось то, что можно считать советом фараона своему сыну. Сообщение гласит: 'Держись в стороне от своих подданных, чтобы то, что следует совершать для их устрашения, не заботило тебя. Не сближайся с ними в своём одиночестве. Не наполняй своё сердце любовью к брату, не знайся с другом. (ДАЖЕ) КОГДА ТЫ СПИШЬ, БЕРЕГИ СВОЁ СЕРДЦЕ, потому что ни у одного человека нет сторонников в дни несчастий'.

В 'Артхашастре' определены опасности, которые окружают правителя, и рассмотрены многочисленные средства, с помощью которых опасности могут быть предотвращены. Резиденция правителя должна быть защищённой. Следует принять меры против отравления. Всё окружение правителя должно находиться под наблюдением и контролем. Царь должен шпионить за главой правительства. Он должен остерегаться своих близких друзей, своих жён, своих братьев и особенно своего престолонаследника. Согласно одному авторитетному источнику, часто цитируемому в классических трудах об индийском деспотизме, принцам, как крабам, свойственно печально известное стремление пожирать своих родителей. Для предотвращения этого источник перечисляет множество способов, с помощью которых правитель может защитить себя от своего сына.

Чиновники также не живут в безопасности. Самозащита должна быть первой и постоянной мыслью мудрого человека, ибо жизнь на службе у царя метко сравнивали с жизнью в огне; тогда как огонь сжигает часть тела или всё тело, царь, если имеет власть, может уничтожить или возвысить всю семью.

Персидская мудрость особенно подчёркивает опасность того, что скрывается за кажущейся бюрократической безопасностью и успехом: 'Если однажды перед тобой правитель сделает вид, что с ним ты находишься в полной безопасности, начиная с этого момента чувствуй себя неуверенно; если сейчас кто-то тебя откармливает, в скором времени он может тебя забить'.

И потребность в вечном подозрении отнюдь не исчезает для чиновников после того, как они заберутся на вершину бюрократической пирамиды. В традиционном Китае, как и в других гидравлических цивилизациях, высокопоставленные чиновники не могли не быть бдительными по отношению к тем, кто были ниже их, ибо именно там находились их страшные соперники. С другой стороны, нижестоящие чиновники были не менее подозрительны по отношению к тем, кто был выше их, ибо именно там находились лица, способные в любой момент их устранить.