Кристиан Лараби - Что делать, если в семье подросток

Итак, в подростковом возрасте всплывают все те проблемы, что не были урегулированы в детстве, и порой весьма резко, особенно в ситуациях борьбы за власть. Родитель, общаясь со своим подростком, вспоминает себя в этом же возрасте и свои трудные отношения с собственными родителями. Подросток, таким образом, дает родителям шанс вернуться в прошлое и расконсервировать ту часть себя, чей рост был остановлен не по их воле.

Порой бывает очень интересно посмотреть на нашего внутреннего подростка глазами подростка, который подрастает в нашей семье.

Начните как можно раньше учить детей распознавать связи «тело-разум», понимать, что творится в их душе, понимать, каковы признаки положительных и отрицательных эмоций.

Я часто спрашиваю моих внуков: «Когда тебе грустно, как чувствует себя твое тельце? Покажи мне, где ты это чувствуешь, нарисуй мне твое тельце». Те же вопросы я задаю и про страх, и про гнев. Так они научаются очень быстро различать разные эмоции.

У каждого ребенка есть собственные участки тела, которые реагируют на эмоции. Часто они расположены на уровне живота, шеи, груди. У некоторых центр страха расположен в животе, у других — в груди, бывает, что и в других местах.

Когда ребенку трудно выразить свои чувства словами, тело может говорить за него — с помощью боли. Отвергнутые, непризнанные эмоции порождают в теле участки напряжения, они накапливаются, и организм отвечает заболеванием. Тело часто пытается нам что-то сказать и никогда не лжет.

Маленький мальчик 8 лет показал мне однажды, что на месте сердца у него «бомба». Он объяснил, что дома у него «война», папа с мамой часто ругаются друг с другом и говорят о том, чтобы разъехаться. А он боится, что его сердце бьется слишком громко, когда они ссорятся. Ночью ему снились кошмары про войну. Он боялся «взорваться». Он рассказывал мне о своих страхах несколько месяцев подряд. Лепка из пластилина, рисование, избиение подушек помогли ему выразить то, что он чувствовал. И теперь ему лучше.

Продолжительное насилие всегда производит разрушения и часто вырывается внезапно в виде «бомбы», в буквальном или переносном смысле.

Порой ребенок стремится погасить конфликт между родителями с помощью болезни. Он надеется, что пока папа с мамой будут его лечить, они не будут ругаться. Или, если он будет болен, мама не будет ходить на работу и останется дома, чтобы за ним ухаживать — так поступал один из моих сыновей, когда не хотел идти в школу. Я ему объяснила, что должна работать, чтобы покупать еду, платить за квартиру и приобретать ему подарки в том числе, и что я понимаю, что ему грустно и он зол. Он хотел, чтобы я чаще бывала дома, и я поняла это и постаралась так организовать мой день, чтобы подольше быть дома.

Попробуйте научить детей говорить: «я чувствую… потому что мне нужно…»,это поможет избежать поиска разных окольных путей и странных способов выразить эмоции и нужды.

Если же ребенок привыкнет это делать, то он будет общаться с вами естественным образом, без уловок и боязни. И в подростковом возрасте он сохранит искренность и доверие к родителям.

Большинство взрослых людей с высокой самооценкой позволяют детям свободу самовыражения, поскольку они не боятся эмоций подростка, не опасаются соперничества.

Если же подросток ноет, провоцирует, ведет себя агрессивно, постоянно в плохом настроении, скрытничает, стремится к одиночеству, прячет свои чувства и не может их толком выразить — значит, у него есть невысказанная потребность, порой не одна. Напомните себе, что за любым поведением прячется благое намерение и оно связано с потребностью.

Филипп, 15 лет, кажется себе «злым».

— Что значит злиться?

— Иногда, когда я провожу время с моей подружкой, меня вдруг разбирает, я ее грубо посылаю, дуюсь в течение нескольких часов и потом злюсь на себя самого.

— Правильно ли я поняла, что в один прекрасный момент некая часть тебя вдруг начинает нервничать, становится агрессивной, а в результате ты можешь надуться на несколько часов.

— Да, я ей говорю плохие слова и не хочу больше с ней разговаривать целый день.

— А что хорошего тебе дает твое нежелание говорить весь день? (Филипп знаком с НЛП, он уже бывал на моих семинарах.)

— Я спокоен, меня оставляют в покое, и я могу делать все, что хочу (тут он улыбается, ведь он нашел разумное объяснение для своих приступов «злости»).

— Так тебе нужен покой, ты хочешь заниматься тем, что тебе нравится?

— Да, она очень приставучая, она меня прямо душит, и тут она говорит как раз то, на что я реагирую, и бац — слишком поздно. Она как моя мать, которая не дает мне кроссовки, и я взрываюсь.

— А что бы ты мог делать, чтобы тебя оставляли в покое, чтобы ты мог заняться тем, что тебе нравится, и не обижать подружку? (Я упираю на обнаруженную потребность: желание покоя, тишины, я делаю, что хочу, то есть свободен.)

— Ну, я мог бы пойти позаниматься верховой ездой или погулять с собакой — это я хочу делать, а они не задают мне дурацких вопросов.

— А ты сможешь объяснить это подружке в следующий раз?

— Да, без проблем.

— А когда ты замечаешь, что ее настойчивость тебя раздражает? Какой первый признак?

— У меня руки начинают дрожать (для Филиппа это надежный сигнал: его гнев проявляется тогда, когда он разочарован, его потребность в покое не удовлетворена).

Я предлагаю ему следить за сигналами тела как можно внимательнее, чтобы успеть выразить раздражение или гнев без агрессии, пока они не вылились в словесное насилие. Он достаточно ответственен и серьезен, чтобы позаботиться об этом.

Вы уже взрослые, но осознаёте ли вы, как ваше тело выражает гнев, страх, грусть, радость? Я лично, когда испытываю радость, ощущаю воздух в груди, тепло в животе, я чувствую удовольствие и мне хочется кричать, точно так же, как кричат молодые: «yes!» Некая часть меня будто говорит: «Для тебя это хорошо!»

Когда мне страшно, мое сердце начинает биться быстрее, оно колотится в груди, чтобы предупредить меня об опасности, подобрать подходящие слова для выступления, к примеру, часть меня испытывает благое намерение меня защитить, это потребность в безопасности. Зачем же ругать ее, если она несет мне пользу? Как только я чувствую, что мое сердцебиение ускоряется, я понимаю, что со мной: распознаю страх, принимаю его и по возможности проявляю. Почти всегда его можно высказать. Как только страх распознан и принят, он постепенно успокаивается и исчезает, чтобы уступить место другому внутреннему состоянию. Мы не можем испытывать два чувства одновременно, мы переходим от одного к другому весь день, порой очень быстро.