Леонард Млодинов - Стивен Хокинг. О дружбе и физике

Джейн рассказала Стивену о своем любовном приключении. Стивен ничего не имел против. Она не хотела предавать огласке свои отношения с новым возлюбленным и просила сохранить их в тайне. Семья таким образом расширялась, включая нового члена. Родился «новый порядок». Но Джейн никак не ожидала следующего расширения, которое произойдет, когда Стивен включит в семью Элейн.

Если Стивен и Джейн в своих взаимоотношениях прошли долгий путь от влюбленной парочки до стиля общения ребенка с няней, то теперь Стивен вместе с Элейн следовали обратным курсом. Родился «новый порядок». Появилась комбинация, по сложности не уступающая созвездиям на небе. Она включала в себя Стивена, Элейн, Джейн и Джонатана, трех детей Хокингов, а также их различных родственников. Ситуация усугублялась еще и тем, что Элейн была по-прежнему замужем за Дэвидом Мэйсоном.

То, что Стивен, уподобившись Джейн, тоже заведет себе кого-то на стороне, ей вовсе не нравилось. Джейн была знакома с законами симметрии из работ Стивена, но симметрия в отношениях была ей явно не по вкусу. Однако некоторое время они так и жили, одной-большой-счастливой семьей. Это «некоторое время» продолжалось довольно долго. Стивен переехал жить к Элейн в 1990 году, а через десять лет они с Элейн построили дом, в котором Стивен прожил до конца своей жизни. Свадьбу они сыграли в 1995 году, вскоре после того, как Элейн развелась с Дэвидом, а Стивен развелся с Джейн. Тогда ему было сорок восемь лет.

После свадьбы Элейн перестала быть официальной сиделкой Стивена. Она по-прежнему помогала ему во всем и ухаживала за ним, но делала это скорее как жена, а не как сиделка. Она не хотела быть нянькой, которая режет для него мясо на мелкие ломтики и кормит его из ложечки – нет, но она любила готовить для него изысканную еду. Она предпочитала делать карри и жаркое, готовила рольмопсы и покупала горы фруктов – все, что ему нравилось. Если он желал что-то особенное на обед, а у них дома не хватало нужных ингредиентов, чтобы это приготовить, она бежала в магазин и доставала все необходимое. Она любила ходить с ним в гости. Бывало, их приглашали на какую-нибудь особую вечеринку; она покупала новое платье и, когда он вечером появлялся дома, выбегала к нему поздороваться, а потом с радостным криком – «Стивен, я сейчас тебе кое-что покажу!» – взлетала вверх по ступенькам, переодевалась и устраивала демонстрацию мод. Она любила держать его за руку, а он очень ценил эту привязанность и отвечал ей взаимностью.

Хотя Элейн не могла спать вместе со Стивеном в одной постели, иногда она спускалась к нему среди ночи – просто для того, чтобы взглянуть на него, посидеть рядом и прикоснуться к нему. Стивен был для нее даром небес. «Я помогала Стивену, но и он помогал мне, – говорила она мне. – Я воспитывалась в неблагополучной семье. Родители не очень-то баловали нас своим вниманием». По ее словам, она не была влюблена в Дэвида. «Я любила его, но мы не были влюблены друг в друга. Я вышла за него замуж, потому что мне было двадцать пять, а он был первым мужчиной, который попросил меня выйти за него. Так и получилось. Тогда я не понимала, что такое любовь. А в Стивена я влюбилась, и он в меня. Он принял и полюбил меня такой, как я есть – мою внутреннюю сущность».

В начале 1960-х годов, накануне выпуска из колледжа в Оксфорде, Стивен был нерадивым и апатичным студентом; конец 1970-х ознаменовался для него лидирующей ролью, которую он стал играть в квантовой гравитации и космологии. Стивен никогда не соглашался, когда кто-то говорил, что он «второй Эйнштейн»; хотя у них было много общего и подходы часто совпадали – как к физике, так и к жизни. Оба они были гении, оба оригиналы и фантазеры, оба имели исключительный талант – увидеть то, что действительно важно, среди множества фактов и событий. Но они жили в разные времена, перед физикой стояли разные задачи и в личной жизни они сталкивались с разными трудностями. Поэтому трудно сравнивать их. Нетрудно, однако, увидеть, что масштабы их влияния на физику тоже разные.

Эйнштейн совершил широчайший и революционный вклад на нескольких фронтах. Вдобавок к специальной и общей теориям относительности, он фактически получил первое свидетельство в пользу существования атомов. Он был первым, кто признал, что квантовая гипотеза Макса Планка – это универсальная истина, действующая в природе повсеместно, и использовал ее вне той узкой области, в которой она была открыта. Эйнштейн внес большой вклад в науку, причем не в одну какую-то область физики; он переформатировал всю физику. Про Стивена Хокинга такое сказать нельзя.

Исследования Стивена в области черных дыр и происхождения Вселенной в основном были ограничены космологией, общей теорией относительности и поисками теории квантовой гравитации. По крайней мере, если судить по числу людей, которые занимались этими темами, они составляли небольшой сегмент сообщества физиков. Конечно, невозможно предположить, каких успехов достиг бы Стивен, доведись ему проживать в другую эпоху и/или если бы он был здоров. Что касается второй возможности, то сам Стивен считал, что он сделал бы даже меньше, будь он здоров; он был бы менее нацелен на результат, если бы над ним не маячила угроза неминуемой скорой кончины.

Большинство физиков полагало, что излучение Хокинга – это самое большое открытие Стивена. Сам Стивен был не из их числа. Он отдавал предпочтение другой своей идее, названной им «Вселенной без границ», считая ее наиболее важным вкладом в науку. Эта идея возникла у Хокинга в 1980-е годы, когда он раздумывал над квантовым происхождением Вселенной. Но эта гипотеза Хокинга среди физиков не прижилась. Она была такая заумная, что однажды после того как Стивен прочел доклад о ней в аудитории, состоящий из нескольких сотен физиков, один его коллега заметил: «Возможно, человек двадцать в этой аудитории поняли, о чем он говорил. Это было безумно сложно».

Вначале у меня вызывало удивление такое отношение Стивена к его вкладу в науку. Но когда я вспомнил о причинах, по которым он вообще занялся физикой, то понял смысл его суждений. Понять, что стояло у истоков Вселенной, для Стивена было равносильно поискам Священного Грааля. Он хотел знать, откуда мы все произошли. Он считал, что «Вселенная без границ» – то объяснение, которое ему удалось найти.

Идея «Вселенной без границ» естественным образом выросла на основе более ранних изысканий Стивена. Эта идея стала кульминацией его двадцатилетней работы. Первые две исследовательские программы Стивена, касающиеся происхождения Вселенной и законов черных дыр, были основаны целиком на общей теории относительности. Принципы квантовой теории при этом в расчет не принимались. После того как Стивен познакомился с результатами исследований в квантовой механике, он применил полученные знания к черным дырам, переработал свои более ранние идеи и открыл «излучение Хокинга». Теперь, вооруженный квантовой теорией, он вновь подошел к проблеме происхождения Вселенной. Так родилась его «Вселенная без границ» – теория, предложенная им совместно с Джеймсом Хартлом, другом Стивена. Он работал в Калифорнийском университете в Санта-Барбаре – в двух часах езды к северу от Калтеха.