Тревор Кокс - Книга звука. Научная одиссея в страну акустических чудес

Тем не менее, как утверждает Дэвид Лабман, «трудно поверить, что оно не намеренное, трудно поверить, что его не замечали» [116]. Более того, он объясняет, что данное акустическое явление связано с тенями, которые отбрасывали ступени по особым дням. В дни равноденствия рядом с лестницами появлялась зигзагообразная тень, напоминавшая хвост змеи, и лестница становилась похожей на пернатого змея. Голова змея находилась у основания лестницы, в том месте, где нужно хлопнуть в ладоши, чтобы услышать чириканье. Так эхо помогает объяснить зрительные образы.

На мой взгляд, есть три возможных варианта. Во-первых, майя могли специально построить свои пирамиды таким образом, чтобы тени напоминали змей, а лестницы чирикали. Во-вторых, это могло получиться случайно, но майя заметили, что их пирамиды чирикают, и использовали данное свойство во время церемоний. Третий, и наименее романтический, вариант заключается в том, что современные экскурсоводы обратили внимание на чирикающие звуки и придумали красивую легенду для развлечения туристов.

Определить, какой из этих вариантов верен, крайне трудно. Это похоже на ориентирование неолитических памятников по звездам и солнцу. Связь этих сооружений с астрономией продемонстрировать легко, но невозможно доказать, что это было сделано сознательно [117]. Для разрешения споров мы можем использовать современные примеры, подтвержденные документально. В США, Европе и Азии есть шепчущие галереи, где можно услышать призрачные голоса, якобы исходящие из стен (более подробно об этом в главе 5). Мест с подобным акустическим эффектом так много, что невольно начинаешь думать о сознательном замысле. Но в большинстве случаев это случайное совпадение, и нигде этот эффект не использовался для ритуалов и церемоний — даже в соборах.

Мне трудно поверить, что пирамиды майя были намеренно сконструированы чирикающими, но я вполне допускаю, что звук мог использоваться во время религиозных обрядов. Независимо от того, какая версия вам кажется убедительной, в Чичен-Ица очень интересно попробовать вызвать чирикающие звуки и представить, как тысячу лет назад жрецы майя делали то же самое, вызывая птицу кетцаль, вестника богов.

Ветер, разбиваясь о строение, гудел, словно дрожала струна гигантской арфы. Больше ничего не было слышно… Вверху, между ними, черное небо казалось еще чернее — там нависал соединяющий их архитрав. Клэр и Тэсс осторожно прошли между колоннами, и гулкое эхо отвечало на их тихие шаги; но оказалось, что они все еще находятся под открытым небом. Строение это было лишено крыши… «Что это может быть?» [118] [119]

Это волнующее описание Стоунхенджа взято из трагической концовки романа Томаса Гарди «Тэсс из рода д’Эрбервиллей» (Tess of the d’Urbervilles), где автор называет это знаменитое каменное кольцо «храмом ветров». К сожалению, каменный круг замолчал, вероятно, потому, что в XX в. много камней убрали или передвинули. Но акустика в каменных кругах может удивлять и в отсутствие «гудения», поскольку, как отмечает Гарди, она похожа на акустику в помещении.

Стоунхендж — одно из самых известных доисторических сооружений в мире, и поэтому интерес к нему археоакустиков выглядит совершенно естественным. Существует множество гипотез, зачем древние обитатели Англии построили Стоунхендж. Если отбросить самые нелепые варианты вроде стартовой площадки для НЛО, самым разумным выглядит ритуальное назначение [120]. Во многих культурах ритуалы использовали звук — как выражение радости или скорби, — и поэтому вполне логично предположить, что внутри каменных кругов звучала речь, музыка и другие звуки.

Ранним утром, сразу после восхода солнца, мой коллега Бруно Фазенда и музыковед Руперт Тилл исполнили в Стоунхендже стандартный акустический ритуал с лопающимися шариками. Бруно рассказывал, что перед ними открылась картина невероятной красоты — солнечные лучи освещали облака и туман, стелющийся между камней. Но не менее впечатляющим оказался и звук. Когда Бруно стоял в центре и хлопал в ладоши или прокалывал воздушный шарик, он слышал только слабое эхо от остатков сарсенового круга (живописные вертикальные столбы с горизонтальными перекладинами сверху). К сожалению, современный Стоунхендж сильно отличается от древнего, и не только из-за шума проложенной поблизости дороги. После того как многие камни были убраны или переставлены, современная акустика стала слабым подобием великолепных звуковых эффектов прошлого.

Чтобы перенестись назад во времени и услышать акустику той эпохи, Бруно и Руперт решили преодолеть почти 8000 километров — как это ни удивительно, в Мэрихилле, штат Вашингтон, существует копия Стоунхенджа в натуральную величину. Сооружение, построенное богатым американцем Сэмом Хиллом в честь товарищей, погибших в Первую мировую войну, было закончено 4 июля 1918 г., когда строители поставили алтарный камень. Во время поездки в Англию Хилл услышал, что в Стоунхендже, возможно, проводились человеческие жертвоприношения, и решил, что копия доисторического сооружения будет подходящим памятником страданиям и гибели солдат из графства Кликитат [121].

Жарким и пыльным летом Бруно и Руперт провели тщательные измерения, не обращая внимания на туристов и выгуливающих собак местных жителей; они пытались записать и понять акустику этого места. Бруно и Руперт пришли туда рано утром, пока не поднялся ветер, создающий в микрофонах слишком сильный фоновый шум. К счастью, сооружение было точной копией древнего Стоунхенджа. Тем не менее разница все же была: бетонные глыбы в Мэрихилле имеют правильную форму, а их поверхность напоминает текстурный потолок, модный в 1970-х гг., тогда как в Стоунхендже каждый камень индивидуален, не похож на другие. По моему опыту проектирования акустических отражателей для концертных залов, эта разница не должна оказывать особого влияния на звук внутри круга.

«Мэрихилл — фантастически красивое сооружение на берегу реки Колумбия. Это также ценная архитектурная модель, окно в прошлое, позволяющее почувствовать себя стоящим в оригинальном Стоунхендже», — рассказывал мне Бруно [122]. Он также описывал, как изменился звук его шагов по гравию, когда он вошел в круг, — возникло удивительное ощущение, что он стоит в комнате. То же самое ощущение описывал Гарди в романе «Тэсс из рода д’Эрбервиллей».

Поначалу результаты акустических измерений меня удивили. Если в Мэрихилле проколоть воздушный шарик, звук будет звенеть и реверберировать около секунды, и такое время затухания характерно скорее для школьного актового зала, чем для открытого пространства. Учитывая отсутствие крыши и промежутки между камнями, я естественным образом предполагал, что звук быстро угаснет, но часть звуковых волн явно осталась внутри круга, отражаясь от камней в горизонтальной плоскости. Однако акустика здесь была слабее, чем в гулком школьном зале, поскольку отражения от камней звучали тише; заметить разницу можно было, только если внимательно прислушаться. Тем не менее эти отражения могли быть полезными во время ритуалов. «Это удивительно подходящее место для произнесения речей, — объяснял Бруно, — поскольку отражения усиливают голос и можно обращаться к людям, стоящим за пределами внутреннего круга» [123].