Георгий Гамов - Мистер Томпкинс внутри самого себя

К этому моменту мистер Томпкинс почувствовал, что как любитель он получил более чем достаточно информации. Кроме того, ему было неловко так долго занимать время Сента, и он опасался, как бы Мод, проснувшись, не хватилась бы его и не стала беспокоиться.

— Премного благодарен вам за вашу любезность, — пробормотал он, пожимая руку Сенту.

— Nagyon orvendek megismerni!1 — ответил Сент на незнакомом мистеру Томпкинсу языке. Мистер Томпкинс подумал:

1 Очень рад познакомиться (венг.) — Прим. перев.

— Интересно было бы знать, на каком языке говорят в раю? Выйдя из лаборатории, мистер Томпкинс едва не столкнулся с высоким плотного сложения человеком со светлыми волосами.

— Мистер Томпкинс, если я не ошибаюсь? — осведомился тот, протягивая руку. — Очень рад встрече с вами. Ведь я как-никак ваш создатель, или, точнее говоря, автор книг, в которых вы впервые предстали перед публикой. Мои друзья зовут меня Антоновичем1, а поскольку вы в некотором роде являетесь моим потомком, я хотел бы, чтобы и вы называли меня так же.

Мистер Томпкинс просиял:

— С превеликим удовольствием! Рад видеть вас. У меня только что состоялся интереснейший разговор с Сентом. Замечательный человек!

— Совершенно с вами согласен, — отозвался Антонович. — О нем рассказывают бесчисленные истории. Здесь он работал над физиологией мышечного сокращения, а вскоре после первой мировой войны в своей родной Венгрии он открыл витамин С и за это открытие был удостоен Нобелевской премии. Когда ему впервые удалось выделить витамин С из столь распространенного в Венгрии сладкого перца — паприки, Сент не знал химической формулы нового вещества, но понимал, что оно является одним из Сахаров. О своем открытии он сообщил в британском научном журнале «Nature» и назвал это сказочное вещество игнозой — «игн» — от латинского «игнорацио», незнание, а «оза» — стандартное окончание всех принятых в химии названий Сахаров. В те времена редакторам журнала «Nature» были очень серьезные люди, но, к сожалению, без единой молекулы юмора в коре головного мозга. Они попросили Сента выбрать более подходящее название, и он предложил назвать витамин С «годнозой» (от английского God — Бог), нужно ли говорить, что и этот вариант был отвергнут.

В молодости Сент отправился как-то сдавать многотрудный письменный экзамен на звание врача в одном бельгийском университете.

Членам экзаменационной комиссии, как это часто бывает, было лень придумывать и тщательно формулировать вопросы.

— Назовите 20 болезней, — гласил один из экзаменационных вопросов.

— Лучше знать, как излечивать одну болезнь, чем разбираться в названиях двадцати хворей, — гласил ответ кандидата на звание врача.

——————————————

1 Мистер Томпкинс повстречался с Георгием Антоновичем Гамовым. — Прим. перев.

Остальные ответы были не лучше, и Сент провалился на экзамене. Вернувшись в Будапешт, он сдал аналогичный экзамен с отличием. В 1937 году, когда Сенту была присуждена Нобелевская премия по медицине, бельгийский университет по понятным причинам почувствовал некоторую неловкость за то, что отверг столь блистательного кандидата.

Выход из неловкого положения был найден поистине дипломатический: университет присудил Сенту степень своего почетного доктора — Doctor Honoris Causa. Но довольно об этом. Я как раз собирался позавтракать. Тут неподалеку есть превосходный ресторанчик «У самого берега», расположенный рядом с рыбным портом. Там великолепно готовят рыбные блюда. Не хотите присоединиться ко мне?

— С превеликим удовольствием, — без колебаний согласился мистер Томпкинс.

— Расскажите мне, что вы узнали о мышцах от Сента, — попросил Антонович, когда они расположились за столиком с видом на порт и гавань.

— О, он показал мне множество прекрасных фотографий мышечных волокон, сделанных с помощью электронного микроскопа. Мышцы похожи на пучок толстых и тонких нитей, которые Сент называл миозиновыми и актиновыми волокнами. Они располагаются в удивительно правильной последовательности и могут скользить друг по другу в противоположных направлениях. Если активные волокна соскальзывают в пустые промежутки между миозиновыми волоконами, то мышца сокращается, если же актиновые волокна выскальзывают из промежутков, то мышца растягивается. Сент рассказал мне, что актиновые волокна ползают между миозиновыми волокнами и, наоборот, миозиновые волокна ползают между актиновыми, как гусеницы, друг по другу в противоположных направлениях.

— Должен признаться, — заметил Антонович, — что аналогия с гусеницами мне не очень нравится. Гусеницы ползают, передвигая многочисленными ножками, которые приводятся в движение крохотными мышцами гусениц. Как действуют эти крохотные мышцы? Чтобы быть логичным, следовало бы сказать, что эти микромышцы состоят из еще меньших микрогусениц, у которых в свою очередь имеются микроножки и микромикромышцы. И т.д., и т.п. до бесконечности.

— А что вы предлагаете вместо гусениц?

— Межмолекулярные силы. Вы, конечно, знаете, что если тоненькую стеклянную трубку, капилляр, погрузить одним концом в сосуд с водой, то вода в капилляре поднимется над уровнем воды в сосуде, как бы бросая вызов силе земного тяготения. Но если тот же капилляр опустить одним концом в сосуд с ртутью, то уровень ртути в капилляре будет ниже уровня ртути в сосуде. Мы говорим, что вода смачивает стекло, а ртуть не смачивает. С молекулярной точки зрения это явление зависит от сил сцепления между молекулами жидкости и молекулами стенки капилляра и сил сцепления между молекулами жидкости. Молекулы воды притягиваются к молекулам стекла сильнее, чем друг к другу, и стремятся расширить площадь соприкосновения со стеклом.

Поэтому столбик воды в стеклянной трубке поднимается до тех пор, пока его все возрастающий вес не остановит дальнейший подъем. Когда соприкасаются ртуть и отекло, ситуация противоположна: атомы ртути предпочитают компанию себе подобных обществу молекул стекла. И хотя, когда речь заходит о капиллярных силах, обычно имеют в виду соприкосновение жидкостей и твердых тел, как в случае с водой, ртутью и стеклом, поверхностные силы существуют и в том случае, если соприкасаются твердые тела. Силы в основном такого же характера возникают и в случае, когда соприкасаются различные желеобразные среды, из которых состоят клетки живых существ. Аналогия с гусеницами, как и все прочие аналогии, хороша лишь до определенной степени, но истинного понимая действия мышц следует искать на уровне взаимодействий между атомами или молекулами.

— Но разве вам не кажется, что межмолекулярные и межатомные силы слишком слабы, чтобы ими можно было объяснить действие мышц? — спросил мистер Томпкинс.