Марсель Мосс - Социальные функции священного

Но из всех стихотворных размеров, которым присуще это свойство — быть пищей [1062]и создавать пищу [1063], оно наиболее часто приписывается, по установленному порядку, размеру вирадж, трехстопному размеру по 10 слогов в каждой стопе [1064]. Что касается всех видов обрядов, которые построены на десятикратных действиях, предметов, которые считают десятками, то именно свойствам вирадж, а не свойствам числа десять приписывают символическую ценность обряда, который приносит изобилие запасов пищи, апнадва. Объяснение таково: действия, движения и слова повторяются десятикратно, потому что вирадж имеет десять слогов (dagak-ara virad) и потому что вирадж — это пища [1065]. Мы не только пользуемся мантрами, формулами, составленными в размере вирадж [1066], но и еще ухитряемся петь и переделывать в вирадж, на мотив вирадж стихи другого размера. Это одно из главных занятий певцов, брахманов Самаведы [1067]. Произвольные паузы через каждые десять слогов, напевы, повторяемые время от времени по десять раз; всевозможные способы, грубые и изысканные, используются с тем, чтобы уложить на прокрустово ложе вираджа песнопения, предназначенные для иного исполнения. Вирадж был в эту эпоху, как указывает его название {viraj — «царящий»), господствующим размером.

Почему у этого размера такое свойство? Чем объясняется это предпочтение? Нам известно, до какой степени стремительно оно возникает. Уже обожествленный и возведенный в ранг Вселенской субстанции, в Пурушасутре [1068], будучи объектом многих гимнов в Атхарваведе [1069], вирадж позднее был возведен в ранг сына и дочери Вселенского Брахмана, матери Брахмы Свайамбху [1070]. Спекуляции по поводу вирадж как сублимации пищи [1071]и субстанции мира есть существенный элемент ранних форм вишнуизма. Но оставим эту историю, мы хотим только заняться мотивами данного мифа, его происхождением в брахманах.

Несомненно, что эта отождествленность с пищей была относительно недавней в момент, когда были письменно зафиксированы последние ведические гимны и самые древние теологии. Так, например, о соответствии пищи и вирадж ни разу не упоминается в первых четырех книгах Шатапатхи-брахманы [1072]. И хотя оно было еще плохо зафиксировано, также несомненно, что уже тогда не помнили, как возникло представление об этом тождестве. Во все времена обоснование протекает в сакраментальной форме, без доказательств и мотивов: потому что вирадж имеет десять слогов, потому что вирадж — это пища.

В иных случаях брахманы хотят привести причину; тогда они начинают колебаться [1073]. Одни забывают даже свойство числа десять и соотносят virâj с тридцатью слогами и месяцем, состоящим из тридцати дней [1074]. Другие, рассуждая корректнее, ищут причины, которые смогли так обожествить число десять. И они их находят: пальцев на руках десять [1075], кроме того, человек, первосотворенный мужчина, вообще будучи вселенской пищей и вселенским поглотителем пищи, описывается с использованием помимо других чисел числа десять. Другие говорят: в человеке есть десять пран, десять жизненных дыханий, которые и есть именно то, что не дает человеку погибнуть [1076], так через них поступает пища. Они есть его субстанция, его конечная опора [1077].

Выбившись из сил в поиске подобных обоснований, ищут произвольные способы деления и счета пищи [1078]или прибегают к положениям, которые заимствуются из других теорий пищи и смысл которых не вполне понятен [1079]. Несомненно лишь то, что эти спекуляции более поздние, нежели понятие о Пуруше, «Человеке», вселенском атмане [1080]. Мы думаем, что сможем указать одну из причин, которая смогла сделать из числа десять священное число и прославить размер вирадж среди всех прочих [1081].

Высшее благо для царя — это иметь в своем царстве хороший урожай [1082], полные закрома со всех четырех сторон света, во всех концах страны. Изобилие есть всего лишь осуществленная возможность; вирадж — сама возможность удачи, мистическая или явная [1083] [1084], есть знак доброй удачи и способ ее вызвать. Уяснив это, мы можем проследить производные идеи на примере различных выражений. С одной стороны,

к* 32

нам говорят, что вирадж превосходит размеры всех других песнопении и приносит тому, кто его использует, и только ему, всю аннадяа, все богатства земли [1085]. Желаемое приносит именно размер. Одно из выражений, показывающее способ, каким получают желаемое, видимо, заимствуют из игры. Глагол uarj [1086], как нам кажется, обозначает преиму

щественно действие, посредством которого победитель забирает выигранную ставку [1087]. Мы рискнем предположить, что традиция образовалась так: название вирадж было не только названием размера, но эпитетом солнца (или луны), огня Рудры-Шивы Вайшванара («принадлежащего всем людям», эпитет Агни), а также названием выигрышного броска кубиком, Krta: [1088]. При этом броске считается, что выигрывает не четыре (или пять) очка, а десять [1089], поскольку к цифре четыре прибавляют все меньшие очки, 3, 2, 1: выбросивший наибольшее число очков забирает все.

В игре в кости, начиная с этой эпохи, число десять стало числом окончательного выигрыша, числом, при котором к победившему стекалась анна, пища — богатство всех ставок, всех столов, со всех областей [1090]. И вирадж соответствовала этому броску. Мы нашли подтверждение этой символике, правда, только в тексте более позднем, чем наши брахманы, в Чхандогья-упанишаде. Но последняя, кажется, сохранила древнюю традицию, дает ее в логичной и ясной форме, приемлемой даже для нашего европейского рассудка, закрытого для наслаждения этой символикой. Эта символика позволяет нам видеть определенный смысл в рассуждениях, которые в другом случае показались бы нам абсурдными. И если наша гипотеза верна, — а она согласуется с тем, что нам известно о понятии пищи в ведической Индии, — она позволяет нам понять, как теологи и философы до наступления эпохи буддизма везде искали элементы своей «науки», своей «мудрости». Очень высокое философское понятие, понятие абсолютной субстанции, связали с понятием числа, пришедшего из игры, имея в виду бросок кубиком.

Но наша собственная философия, не живет ли она всегда за счет слов, заимствованных из самых разных областей жизни? Кто мог бы сказать, что, например, в теории «ценностей» настолько общепринятой сегодня, не играют роль понятия, заимствованные из практики биржевой игры?

ПРАВО И ОБЫЧАЙ В ИНДИИ (1898)

Хотя реферат Джолли [1092]почти исключительно адресован профессиональным индологам и представляет собой текст, технически трудный для чтения, полный сокращений и выражений на санскрите, тем не менее рассматриваемые вопросы так плохо освещены в литературе и в то же время так важны, а работа Джолли настолько поучительна, что мы рады ее здесь рассмотреть.