Марсель Мосс - Социальные функции священного

Магия — это подвижная, бесформенная масса, составные части которой не имеют ни определенного места, ни функций. Они взаимно проницаемы и смешиваются друг с другом. Отличие представлений и обрядов иногда стирается в тех ситуациях, когда простое изложение представлений становится обрядом, как, например, заклинание «отрава отравой побеждается» (Vепепит veneno утсйиг). Дух, который владеет магом, или которым владеет маг, может смешиваться с душой и магической силой мага; колдун и дух часто носят одно и то же имя. Энергии обряда, духа и мага обычно выступают как единое целое. Нормальное состояние магической системы — неотчетливо проявляющиеся различия сил и ролей. Создается впечатление, что один какой- нибудь элемент может быть изъят из системы без ущерба для результата. Существуют магические действия, которые совершаются совершенно бессознательно, как, например, магические жесты и слова проклятий. И, наоборот, встречаются случаи, когда представление поглощает обряд: в магии восхождения к первопричине перечисление характерных свойств и причин уже считается обрядом. Итак, магия не знает специализации функций. Магическая жизнь не имеет внутреннего деления, как жизнь религиозная. Она не породила таких автономных институтов, как жертвоприношение или духовенство. Мы не обнаружили также четких категорий фактов магического поведения и смогли лишь разложить магию на ее составные части. Повсюду она имеет диффузное состояние. В каждом особом случае она представлена целым, которое, как мы бы сказали, является более реальным, чем его составные части. Мы показали, что магия обладает объективной реальностью. Но что же она собой представляет?

Мы уже вышли за рамки нашего предварительного определения, установив, что различные элементы магии созданы и классифицированы коллективным сознанием. Это второй важный вывод, который необходимо отметить. Маг приобретает свой статус как член особого сообщества магов и как член общества в целом. Магические приемы носят ритуальный характер и передаются традицией. Что касается магических представлений, то некоторые из них заимствованы из других сфер социальной жизни, как, например, идея духовных сущностей. По вопросу о том, является или нет эта идея результатом индивидуального опыта, мы отсылаем читателя к исследованиям, посвященным непосредственно религии. Другие представления тоже не проистекают из наблюдений или размышлений индивида, и их использование не допускает инициативы последнего, ибо существуют рецепты и формулы, установленные традицией и не подлежащие обсуждению.

Если элементы магии являются коллективными, то относится ли это к ней в целом? Другими словами, нет ли какого-то существенного свойства, которое не являлось бы объектом коллективных представлений или плодом коллективной деятельности? Нет ничего абсурдного и противоречивого в том, чтобы предположить, что в своем основании магия могла бы быть коллективным феноменом, хотя среди всех присутствующих в ней характеристик для противопоставления религии мы выбрали те, которые выводят магию за пределы упорядоченной социальной жизни. Мы говорили, что магия практикуется отдельными индивидами изолированно, скрытно, раздробленно, она окружена таинственным ореолом и, наконец, носит произвольный и необязательный характер. Если считать, что социальное явление подразумевает всеобщность, обязательность и принуждение, то магия наименее социальна среди явлений жизни общества. Может быть, она социальна в том же смысле, что преступление, поскольку она так же секретна, незаконна, запретна? Но это не совсем так, потому что магия не является такой же противоположностью в отношении религии, как преступление в отношении к закону. Она должна быть социальна как некая особая общественно значимая функция. Как же это понимать? Как представить себе коллективный феномен, предполагающий, что индивидуумы существуют совершенно независимо друг от друга?

Существует две сферы специализированных функций в обществе, с которыми мы уже сравнивали магию. С одной стороны, это наука и технические операции, с другой — религия. Является ли магия неким

типом универсального ремесла или же она представляет собой класс явлений, аналогичных религии? В каждом виде производства или науки принципы и способы действий выбираются коллективно и передаются по традиции. Благодаря этому наука и производство — явления исключительно коллективные. Более того, они направлены на удовлетворение общих потребностей. Но, получив определенные знания и навыки от своих предшественников, человек обретает самостоятельность. Его индивидуальная логика позволяет переходить от одного элемента к другому, а затем — к их применению. Он свободен; теоретически он может даже подобраться к самым началам производства или науки, подтвердить или исправить их в любом месте на свой страх и риск. Ничто не оказывается для него принципиально закрытым. Таким образом, если бы магия была явлением того же порядка, что наука и техника, то отмеченная нами трудность была бы устранена, поскольку наука и техника не коллективны в своих основных проявлениях. Будучи по своей природе общественными функциями — общество пользуется их плодами и фиксирует их достижения для передачи во времени и пространстве — наука и техника всегда движимы индивидами. Сложно, таким образом, магию уподобить науке или производству, потому что нам удалось описать ее, ни разу не констатировав подобной творческой или критической деятельности.

Итак, нам осталось лишь провести сравнение с религией, и в данном случае возникает сложность. Мы продолжаем утверждать, что религия во всех своих проявлениях представляет собой коллективный феномен. Здесь все совершается группой или под давлением группы; и верования, и практика по своей природе носят обязательный характер. Анализируя типичный обряд — жертвоприношение — мы установили, что в нем постоянно присутствует общество, являясь истинным исполнителем, стоящим за сценой церемониальной драмы. Вплоть до того, что даже сакральные вещи, используемые в жертвоприношении, — вещи социальные по преимуществу. Не более чем жертвоприношение, религиозная жизнь допускает инициативу: любое нововведение возможно лишь в форме откровения. Человек постоянно ощущает себя в зависимости от сил, которые извне побуждают его к действию. Если возможно показать, что в магии царят силы, подобные тем, что действуют в религии, то это свидетельствовало бы о том, что магия имеет такой же коллективный характер, как и религия. Осталось только продемонстрировать, каким образом эти коллективные силы действуют, несмотря на изоляцию, которую, как кажется, маги сохраняют, и тогда мы придем к идее о том, что эти индивиды лишь присвоили себе коллективные силы.