Сергей Алексеев - Общая теория права. Том I

Теперь один из главных моментов. Юридическая практика имеет так или иначе объективированный характер. Это значит, что наряду с юридическими нормами существует внешне объективированная, весьма специфическая, подвижная и гибкая сфера правовой реальности — элемент правовой системы, участвующий в правовом регулировании [355] С.Н. Братусь и А.Б. Венгеров правильно указали на то, что судебная практика выступает относительно самостоятельным объективным явлением, специфической областью проявления общих закономерностей, обусловливающих практическую деятельность (см.: Судебная практика в советской правовой системе. Под ред. С.Н. Братуся, с. 8, 27). . Она (сфера) хотя и относится в нормативно-законодательных системах не к правотворчеству, а к применению права, тем не менее, вплотную примыкает к нормативной основе механизма правового регулирования.

Предельно четкое размежевание между правотворчеством и индивидуально-правовой деятельностью и отсюда между нормативной основой правового регулирования и юридической практикой — характерная черта нормативно-законодательных правовых систем [356] В нормативно-судебных системах решения судебных органов приобретают функции прецедентов — первичных источников юридических норм, и потому объективированный опыт судебных органов, как только он получает нормативное значение, сразу же вливается в нормативную основу механизма правового регулирования; в связи с этим, в принципе, отсутствует почва для существования судебной практики (кроме текущей) как особой юридической реальности, т. е. как чего-то отличного от действующей системы правовых норм. .

Свойственна эта черта и советскому праву, где строгость такого размежевания не только выражает черту структурного построения, но и является воплощением требований социалистической законности.

Существование юридической практики как специфической разновидности правовой реальности обусловлено в значительной мере высокой нормативностью, присущей советскому праву, и возникающей отсюда необходимостью конкретизации нормативных предписаний в процессе их применения. При применении права на основе абстрактно сформулированных норм обеспечивается конкретность и определенность юридического регулирования — намечаются направления решения юридических вопросов, определяются ориентиры, раскрывающие смысл норм и значение терминов, вырабатываются образцы решения той или иной категории дел.

В связи с потребностью конкретизации существование практики обусловлено также наличием известных пробелов в праве, необходимостью таких механизмов, которые обеспечивали бы восполнение пробелов в процессе реализации права. При наличии пробелов суд или иной правоприменительный орган решает юридические дела в порядке индивидуального регулирования с помощью аналогии. Такого рода правовосполнительная деятельность приводит со временем к выработке типовых решений, входящих в состав практики.

Таким образом, социальное значение юридической практики состоит, прежде всего, в том, чтобы обеспечить более тесную связь права с жизнью, с практической деятельностью. Практика «способствует снятию возможной напряженности между стабильностью правопорядка и состоянием действующего права» [357] Туманов В.А. Буржуазная правовая идеология, с. 290. В литературе правильно обращено внимание на то, что существуют такие социально-правовые «компенсирующие» механизмы, которые способны «привести систему в состояние устойчивого равновесия путем своевременного исправления… параметров в сторону их приближения к требованиям социальной реальности» (Яковлев А.М. Предмет социально-правового исследования. — Сов. государство и право, 1970, № 8, с. 53). Такого рода «компенсирующим» механизмом и является юридическая практика. . Она, следовательно, обеспечивает вместе и в единстве с институтами применения права по аналогии динамизм советского права — такое положение, при котором право как система стабильных норм, не изменяясь по содержанию, способно в определенной степени учитывать изменяющиеся условия общественной жизни.

Рассматривая необходимость конкретизации права в качестве основания, обусловливающего место и роль юридической практики в правовом регулировании [358] Надо заметить, однако, что само понятие «конкретизация права» истолковывается в литературе по-раэному. Обзор и критическую оценку существующих по данному вопросу мнений см.: Судебная практика в советской правовой системе. Под ред. С.Н. Братуся, с. 29–40. , важно не упустить из поля зрения то, что относится к самой природе суда и иных правоприменительных органов, — их индивидуально-правовую деятельность.

Ведь, строго говоря, конкретизация общих норм в той мере, в какой это обусловлено потребностями социальной жизни и логикой самой правовой системы, есть дело правотворческих органов. И если центральные юрисдикционные органы (как это было в прошлом в некоторых решениях Пленума Верховного Суда СССР) подобную, не связанную непосредственно с правоприменением конкретизацию, и даже более чем конкретизацию, порой осуществляют, то перед нами пусть в какой-то мере оправданная, вынужденная, но все же именно правотворческая деятельность, которую в принципе юрисдикционные органы осуществлять не должны.

«Противовесом» высокой нормативности права, механизмами, обеспечивающими устранение ее теневых сторон и достижение строгой определенности правового регулирования, является не только правотворческая конкретизация (последняя имеет свои границы, за известными пределами она противоречит потребностям социальной жизни и может свести на нет достоинства абстрактно-нормативного регулирования). Подобную же задачу выполняют правоприменительные органы в результате своей индивидуально-правовой деятельности. И потому свойственное праву повышение уровня нормативных обобщений вовсе не обязательно влечет за собой более интенсивную правотворческую конкретизацию права. Закономерным в данной области наряду с правотворческой конкретизацией является усиление деятельности судебных и иных правоприменительных органов, обеспечивающих на основании общих юридических норм творческое, соответствующее конкретной ситуации решение юридических дел.

И вот в ходе и в результате индивидуально-правовой деятельности судебных и иных правоприменительных органов складываются известные общие правовые положения, которые могут получить также обобщенное выражение в особых актах.

Эти положения действительно конкретизируют нормы действующего права, так как в условиях строгого режима законности индивидуально-правовая деятельность при всей ее самостоятельности имеет характер именно применения права и строится в соответствии с действующим правом. По той же причине есть основания видеть в них результаты толкования права. Но все же их источник с фактической стороны, да и источник их юридического значения — не в правотворчестве, а в правоприменительной конкретизации, в единстве с индивидуально-правовой деятельностью правоприменительных органов; и по своей природе они относятся не непосредственно к нормативной основе правового регулирования, не к юридическим нормам, а к другому участку правовой системы — к применению права.