Гарри Тертлдав - Осталось чуть. Альтернативная история Гражданской войны в Америке

Джо Макмаган хлопнул его по спине.

- Это было сильно, мистер Линкольн, - сказал он. – Не то слово, как сильно!

- Спасибо, - ответил Линкольн, возвышая голос, чтобы его голос не потонул в несмолкаемом реве толпы.

- Хочу спросить вас кое о чем, мистер Линкольн, - проговорил Макмаган и, получив утвердительный кивок головой со стороны собеседника, нагнулся ближе, чтобы только бывший президент смог его услышать. – Вам когда-то попадались книжки одного парня, которого зовут Маркс, мистер Линкольн? Карл Маркс?

Линкольн улыбнулся в ответ:

- Конечно же, я читал его.

- Сэм! – В голосе Клея Херндона появились язвительные нотки. – Сэм, опять в облаках витаешь?

- Дьявол, именно! – ответил Сэмюель Клеменс, хотя реплика его друга действительно вернула его в реальность тесной конторы «Сан-Франциско Морнинг Колл». – Пытался придумать что-то для завтрашней передовицы и понял, что я так же выжат досуха, как и пустыня между Великим Соленым Озером и Вирджиния-сити . Ненавижу писать передовицы, ты же знаешь!

- Да, раза два-три ты об этом говорил. – Теперь в голосе Херндона послышалась хитринка, которая так хорошо вязалась с лицом этого репортера, выглядевшем так, как будто бабушка его по материнской линии была лисой. Черты его были острые и умные, цепкие зеленые глаза, казалось, ничего не упускали и ко всему относились без излишнего пиетета, а шапка из рыжих волос на голове лишь усиливала сложившееся впечатление.

От шпильки он все же не удержался и добавил:

- Или раз сто-двести.

- И это правда, - бросил Клеменс, пробегая пальцами по своей непослушной темно-русой шевелюре. – Ты хоть имеешь представление о том, какое это напряжение на человеческий организм – сочинять на заказ каждый божий день длиннющие колонки для передовиц при том, что это всегда должно быть нечто новое, невзирая на то, есть ли хоть что либо, о чем можно написать, или нет. Если бы у меня были мои земли в Теннеси…

Херндон вытаращил глаза.

- Сэм, Христа ради, если уж на то пошло, прочти мне лекцию по передовицам, но избавь меня от земель в Теннеси. В этой истории столько же свежести, сколько и в соленой говядине, которую везли вокруг мыса Горн.

- Знаешь ты кто? – Ответил Клеменс, в голосе которого раздражение смешалось с неприкрытой веселостью. – Ты зубоскал. Зубоскал и ничего более! Сорок тысяч акров прекрасной земли, на которой есть один бог знает сколько кедров, угля, железа, а может быть, золота с серебром – и все это принадлежит моей семье.

- В данное время эти земли находятся в другой стране, - напомнил ему Клей Херндон. – И Конфедеративные Штаты исчезать никуда не собираются.

- Да, было то давным-давно, совсем в другой стране, к тому же девка та давно в земле, - проговорил Клеменс, поглаживая усы .

Херндон недоуменно посмотрел на него. Как бы ни был умен его друг-репортер, он не отличил бы Марло от банальных бульварных куплетов.

- Как скажешь, - проговорил он. – А не пойти ли нам в «Мартинз» пообедать?

- Вот это дело! – Клеменс с энтузиазмом вскочил со стула и нахлобучил на голову шляпу. – Для меня хорош любой повод не работать.

- Если б не это, - он с любовной нежностью погладил по потрепанной обложке старого томика Американской энциклопедии, лежавшего на его столе, - то даже не представляю, как бы мне вообще удавалось выступать в защиту чего-либо или против чего либо каждый божий день. Как будто людям, черт возьми, нужно так много мнений или есть хоть какое-то дело до этих самых мнений! Я растрачиваю свое обаяние на утренний... э-э... – вот, что я делаю .

Херндон достал свои карманные часы.

- В данный момент ты растрачиваешь свое обаяние, сотрясая полуденный воздух, и с успехом занимаешься этим вот уже десять минут. Так что, если мы не поторопимся, то в «Мартинз» может не оказаться свободного столика.

Клеменс последовал за другом на улицу. В Сан-Франциско стоял апрельский полдень – не слишком прохладный, Нои не слишком теплый, солнце лучилось с ясного, но все же подернутого дымкой неба. Такая погода с равным успехом могла стоять и в августе, и в ноябре, и в феврале. Для Клеменса, который вырос в условиях настоящей смены времен года, даже по прошествии двадцати лет, проведенных здесь, эта постоянная вечная весна казалась чем-то странным.

Когда же он поделился этими соображениями с Херндоном, то лишь фыркнул:

- Не нравится? Так поезжай на юг, во Фресно. Там всегда стоит июль, к тому же это июль посреди пустыни.

Когда на столе перед Сэмом Клеменсом появились баранья отбивная, жаренный картофель и стакан виски, он с удовлетвореньем отметил, что жизнь налаживается. Виски он выпил залпом и заказал еще стаканчик, а когда подали и тот, его он тоже опрокинул в глотку, провозгласив при этом ехидный тост:

- Ну, за ежедневный тяжкий труд!

Клей Херндон снова фыркнул:

- Это я тоже слышал примерно столько же раз, сколько и о землях в Теннеси, Сэм. Чем бы ты, черт побери, занялся, если бы не управлял «Морнинг Колл»?

- Будь я проклят, если знаю, - ответил Клеменс. – Наверное, писал бы рассказы и продавал бы их – кто знает? Когда после поражения в войне разразилась Большая паника 63-го, и это все продолжалось и продолжалось, весь мир перевернулся с ног на голову. Мне жутко повезло, что у меня было хоть какое-то место, и я знал это. Поэтому я вцепился в него, как пиявка.

О, если бы мне удалось контролировать ход событий! - рассмеялся он. – Но это, как я полагаю, имело такую же вероятность, как и то, что мормоны добровольно отказались бы от своих гаремов.

Херндон в потреблении виски от Клеменса не отставал.

- Хорошо, предположим, ты не был бы газетчиком, чем бы ты тогда занялся?

- Ну, я был старателем, даже когда-то разбогател, что абсолютно то же самое, что быть почти влюбленным, и я также был лоцманом на Миссисипи, но если бы я хотел вернуть все это, то мне пришлось бы принять гражданство Конфедерации.

- А почему нет? – Спросил Херндон. – Ведь тогда у тебя появился бы еще один шанс вернуть себе земли в Теннеси.

- Нет уж, спасибо.

Сэму случилось недолго послужить в конфедеративном полку, который действовал – или, вернее, неумело пытался развить хоть какую-то деятельность в Миссури. Штат так и остался в Союзе – не в последнюю очередь потому, что большинство конфедератских войск в том районе в такой же мере были абсолютно непригодны ни для чего. Он никому не рассказывал об этом – мало кто в США из тех, кто тогда имел хоть какое-то отношение к противной стороне, распространялся на эту тему.

Спустя немного времени он продолжил:

- У них не слишком уж хорошая репутация – сравнимая с тем, что ты назвал бы «скунс на пикнике».