Джон Брокман - Эта идея должна умереть. Научные теории, которые блокируют прогресс

Наше понимание происходящего оперирует в рамках этих биологических и установочных ограничений. Как писал Фридрих Ницше,

всякая философия скрывает в свою очередь некую философию; всякое мнение – некое убежище, всякое слово – некую маску.

Наше понимание фундаментальных проблем, как и прежде, остается ограниченным. Мы спорим о космологической сущности и происхождении Вселенной, о физическом источнике и природе материи и энергии. Нерешенными остаются вопросы происхождения и эволюции биологической жизни. Сопротивление новым идеям постоянно ограничивает развитие знания. История науки – это последовательность противостояний по множеству вопросов, будь то негеоцентрическая вселенная, дрейф материков, теория эволюции, квантовая механика или причины климатических изменений.

Как ни парадоксально, но у само́й науки, судя по всему, также имеются определенные встроенные ограничения. Подобно бесконечному набору матрешек, квантовая физика говорит о бесконечной последовательности бесконечно делимых частиц. Принцип неопределенности Вернера Гейзенберга гласит, что человеческое знание о мире всегда остается неполным, не до конца определенным и в значительной степени определяется обстоятельствами наблюдения. Теоремы Курта Гёделя о неполноте математической логики накладывают неустранимые ограничения на всё, кроме самых простых аксиоматических систем арифметики. Ошибки возникают и в методологии, и в практике экспериментов. Предсказания моделей часто оказываются неудовлетворительными. Как заметил Нассим Николас Талеб,

вы можете скрыть шарлатанство под весом уравнений, и никто не сможет вас поймать, поскольку такая вещь, как контролируемый эксперимент, попросту отсутствует.

Сомнение в правильности антропоцентризма как подхода не означает отказа от науки или рационального мышления. Оно не означает и возврата к примитивным религиозным догмам, фантомам мессианства или мутной мистике. Оспаривание антропоцентризма может помочь нам обрести новые системы координат и расширить границы человеческого знания. Люди смогут думать более ясно и рассматривать различные точки зрения; у нас могут появиться новые возможности, находящиеся за пределами нормального диапазона опыта и размышлений. Возможно, что нам удастся лучше понять свое экзистенциальное место в природе и истинный порядок вещей.

«Есть многое в природе, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам», – говорил Гамлет. Однако фундаментальные основы нашей биологии могут не дать нам изменить привычную систему координат. Периодически вспоминая о величии Вселенной, человек бо́льшую часть оставшегося времени обычно очарован мыслью о том, что он сам представляет собой апогей ее развития. Однако, как заметил Марк Твен в книге «Письма с Земли», «[Бог] гордился человеком; человек был лучшим его изобретением, человек был первым его любимцем (если, конечно, не считать мухи)».

В своей книге «Автостопом по Галактике» английский писатель Дуглас Адамс предположил, что Земля представляет собой мощный компьютер, а люди – его биологические компоненты, сконструированные сверхразумными многомерными созданиями, желающими получить ответы на основные вопросы о Вселенной и о жизни. Стоит отметить, что наука и по сей день не смогла убедительно опровергнуть это причудливое предположение.

Вне зависимости от того, сможем ли мы отказаться от антропоцентризма, он будет вечно напоминать нам о нашей ограниченности. По словам Мартина Риза, почетного профессора космологии и астрофизики в Кембридже,

большинство образованных людей знает о том, что мы представляем собой продукт почти четырех миллиардов лет дарвиновского отбора, однако многие склонны думать, что люди представляют собой кульминацию этого развития. При этом наше Солнце прошло меньше половины своего жизненного цикла. Через шесть миллиардов лет за угасающим Солнцем будут наблюдать иные существа, а совсем не люди. И эти существа будут отличаться от нас так же, как мы отличаемся от бактерий или амеб [97].

Когнитивист, Университет штата Калифорния в Ирвайне; автор книги Visual Intelligence: How We Create What We See («Зрительный интеллект: как мы создаем то, что видим»).

Те из наших предков, кто видел мир более правильно, чем другие, имели определенное конкурентное преимущество перед своими менее удачливыми сородичами. Тем самым у них появлялось больше шансов на то, чтобы оставить здоровое потомство (а следовательно, стать нашими предками). Мы – потомки тех, кто воспринимал окружающий мир наиболее адекватно, и мы можем быть уверены в том, что и наше восприятие в общих чертах также достаточно адекватно. Разумеется, здесь имеются свои встроенные ограничения. К примеру, мы можем воспринимать свет лишь в узком диапазоне волн с длиной от 400 до 700 нанометров, а звук – в узком окне частот от 20 до 20000 герц. Более того, мы склонны к иллюзиям восприятия. Однако даже с поправкой на все это мы вполне оправданно считаем, что с точки зрения эволюции наше восприятие – достаточно надежный проводник по реальности.

Именно в этом состоит консенсус между исследователями, изучающими восприятие с помощью визуализации мозговых процессов, вычислительного моделирования и психофизических экспериментов. Он упоминается во множестве профессиональных публикаций и заявлен как факт в большинстве учебников.

Однако это неправильное понимание эволюции. Приспособленность и истина – это различные концепции в рамках теории эволюции. Чтобы определить функцию приспособленности, вы должны конкретизировать не только состояние мира, но также конкретный организм, конкретное состояние этого организма и конкретное совершаемое им действие. Темный шоколад может убить кошку, но при этом он остается достойным подарком на День святого Валентина.

Моделирование по методу Монте-Карло, основанное на эволюционной теории игр и использующее широкий диапазон функций приспособленности и случайным образом созданных сред, позволяет понять, что более истинное восприятие чаще всего вытесняется восприятием, сформированным под влиянием подходящих функций приспособленности. Превращение этих симуляций в эволюционные графики еще впереди, но мы вполне можем ожидать, что результат подтвердится. Моделирование на основе генетических алгоритмов показало, что истина никогда не выходит на сцену, если у нее есть шанс быть вытесненной.

Восприятие, настроенное под влиянием приспособленности, обычно представляется намного более простым, чем восприятие, настроенное на отражение истины. Для связанных с ним расчетов требуется меньше времени и ресурсов. Вследствие этого оно оказывается более предпочтительным в среде, где крайне важны быстрые действия. Однако даже если не принимать во внимание соображения времени и сложности, восприятие, настроенное на истинную картину мира, неспособно доминировать просто потому, что естественный отбор нацелен на приспособленность, а не на поиск истины.