Джон Брокман - Эта идея должна умереть. Научные теории, которые блокируют прогресс

Бихевиористика и неврология показали, насколько тесны наши взаимосвязи. Такие явления, как мимикрия, эмоциональная контагиозность («заразительность»), эмпатия, симпатия, сочувствие и просоциальное поведение, характерны как для человека, так и для многих животных. Мы зависим от благополучия окружающих больше, чем нам кажется и чем мы знаем. Поэтому здесь действует простое правило: всем лучше, когда тебе хорошо, и тебе лучше, когда хорошо всем остальным .

Качество этой взаимозависимости и есть наша реальность. Эгоизм и противопоставляемый ему альтруизм – это понятия второго порядка, тень, иллюзия. И это применимо и к непосредственно психологическому уровню: если помощь другому человеку «наполняет тебя теплом», то не в твоих ли собственных интересах помогать другим? Помогая другим, не помогаешь ли ты и себе? Доброта по отношению к окружающим – это доброта и к себе самому.

Аналогично, если вам приятнее и выгоднее быть щедрым и вносить свой вклад в благосостояние других (как в обществах всеобщего благосостояния, например в моей стране – Дании, где каждый стал богаче за счет взаимопомощи и равенства), то тот, кто хочет все оставить себе, не делясь, не даря, не платя налоги, – это всего лишь эгоист-дилетант. Настоящие эгоисты, понимая выгоду, делятся.

Быть альтруистом – не «альтруистично», а просто мудро. Помощь окружающим – в наших интересах. И нам не нужны термины, чтобы объяснять себе такое поведение. И потому концепт Конта пора отправлять на свалку. А мы будем просто помогать друг другу, не задумываясь о причинах.

Доцент психологии, Стэнфордский университет.

Человеческие существа – неоспоримые чемпионы мира по доброте. Мы делаем добро не только людям, которые принадлежат к нашей собственной социальной группе, и не только в ответ на акт щедрости по отношению к нам самим, но и помогаем незнакомым нам людям, которые живут за тысячи километров от нас и никогда не узнают, что именно мы им помогли. Во всем мире люди жертвуют своими деньгами, здоровьем, а иногда даже жизнью во имя других людей.

Для ученых, изучающих поведение, самое великое и самое ужасное в альтруизме – то есть в поведении, при котором человек помогает другим в ущерб своим собственным интересам, – заключается в том, что альтруизм по своей природе противоречив. Просоциальное поведение противоречит экономическим и эволюционным аксиомам человеческого бытия: человек обязан быть эгоистом, наглым и жестоким, с обагренными кровью клыками и когтями, – или какие еще вы эпитеты предпочитаете. В конце концов, как вообще может выжить вид, особи которого жертвуют собой ради других, и почему природа наделила нас такими саморазрушительными склонностями?

За последние десятилетия ученые, по большому счету, ответили на этот вопрос, предложив множество причин, по которым эгоист может вести себя вполне альтруистично. «Парадокс альтруизма» легко разрешается, когда индивид помогает членам своей семьи (таким образом он улучшает генофонд своего рода), людям, которые могут оказать взаимную услугу (в расчете на будущую выгоду), либо делает добро напоказ (выгода в виде улучшения репутации). Подобные мотивы встречаются часто – и у родителей, воспитывающих детей; и у работника, желающего услужить начальству; и у мецената, который жертвует на оперную постановку ровно такую сумму, сколько нужно для включения его имени в почетный список благотворителей.

Не так давно мы с коллегами, а также другие неврологи обнаружили еще один «эгоистичный» мотив альтруизма.

Помогать просто приятно. Процесс помощи стимулирует структуры мозга, отвечающие за награду и мотивацию: это те же структуры, которые активизируются от вида красивого лица, при выигрыше в лотерею или при поедании шоколада. Более того, эти явления в мозге не только сопровождают процесс оказания помощи, но и определяют человеческую склонность к ее оказанию, что предполагает наличие тесной взаимосвязи между удовольствием и щедростью. Конечно, это не делает альтруизм психологическим эквивалентом мороженого, однако дает достаточно доказательств в пользу идеи экономиста Джеймса Андреони из Университета Сан-Диего: собственная щедрость порождает гедонистическое «теплое чувство».

Рассказывая о результатах наших исследований, я довольно часто слышу одно и то же замечание, которое со временем стало меня изрядно раздражать. Кто-то из аудитории обязательно высказывает мнение, что если человек испытывает удовлетворение от сделанного, то его действия не являются «чистым» альтруизмом. Эта позиция, если я правильно понимаю, исходит из кантовского определения альтруизма – той его части, где сказаны слова «за счет помогающего». Иными словами, «чистый» альтруизм – это тот, что мотивирован исключительно принципом, а если за него получено вознаграждение, будь то материальное или психологическое, то он полностью дисквалифицирован. Очень часто разговор на эту тему переходит в долгую, оживленную и, на мой взгляд, совершенно бессмысленную дискуссию, в которой члены аудитории пытаются найти примеры «настоящего» альтруизма в лавине добрых поступков с неоднозначной мотивацией.

Эта иерархия альтруизма – сверху почти мистический «истинный» альтруизм, пребывающий где-то в недосягаемой дали, а снизу наши «сомнительные» попытки сделать какое-то доброе дело в реальном мире – широко распространенное представление. Оно оказывает влияние и на суждения. Недавнее исследование Джорджа Ньюмана и Дейлиана Кейна из Школы менеджмента Йельского университета показало, что люди считают тех, кто делает добро в обмен на вознаграждение, менее нравственными, чем тех, кто получает выгоду от очевидно небескорыстных действий [51]. По сути дела, люди считают, что «альтруизм с душком» еще хуже, чем полное его отсутствие.

Идею о том, что существует какая-то иерархия альтруизма, необходимо отправить в отставку. Я убежден, что люди часто помогают другим, не имея цели получить какую бы то ни было выгоду. Социальный психолог Дэн Бэтсон, философ Филип Китчер и другие проделали большую философскую и эмпирическую работу, пытаясь выделить ориентированные на других и ориентированные на себя мотивы просоциальности. Но я также убежден в том, что сохранение терминов «чистые» или «подлинные» для определения действий, совершенных без цели получить какую-либо выгоду для себя, совершенно бесполезно. На то есть две причины, и обе связаны с более широким понятием самоотрицания .

Во-первых, иерархия альтруизма сама отрицает себя с точки зрения логики . Попытки определить «настоящий» альтруизм часто приводят к тому, что мотив человека полностью отделяется от его поведения. Считается, что помощь, если хочет быть бескорыстной, должна полностью отвергнуть личные интересы помогающего (желание хорошо выглядеть, чувствовать удовлетворение и пр.). Но с логической точки зрения никакое поведение человека нельзя рассматривать как немотивированное. Фактически люди совершают сознательные действия, лишь когда хотят их совершить. Это может быть и открытое желание получить личную выгоду, и желание повторить предыдущий опыт (если оказание помощи в прошлом дало чувство удовлетворения или было вознаграждено иным образом), и интуитивное желание вести себя просоциально. Отрицать, что такое самомотивирующее поведение тем не менее вполне альтруистично, – значит отрицать, что мотивация вообще лежит в основе любого поведения, будь оно доброжелательное по отношению к другим или нет.