Джон Брокман - Эта идея должна умереть. Научные теории, которые блокируют прогресс

К сожалению, многие с готовностью взяли на вооружение эту противную идею – идею о том, что вам следует быть жестоким, чтобы на благо всем противодействовать слишком быстрому росту населения, за которым не поспевает рост продовольственных запасов. Мальтузианские идеи прямо повлияли на жестокости, творившиеся в колониальной Ирландии, в Британской Индии, в колониях Германской империи, в Калифорнии в эпоху расцвета евгеники, в Европе под властью нацистов, опять же в Индии в ходе кампании «короткой привязки» [78]и в Китае времен Дэна Сяопина. Созданный в рамках Римского клуба мальтузианский доклад под названием « Пределы роста » стал одним из теоретических обоснований демографической политики «одна семья – один ребенок», введенной Дэном. Мальтузианский мизантропический зуд все еще широко распространен и более чем обычен в мире науки.

Тем не менее последователи Мальтуса были неправы – глубоко, коренным образом неправы, – и не только потому, что им не повезло и мир оказался лучше, чем они думали. И не только потому, что снижение младенческой смертности оказалось лучшим способом сокращения рождаемости, чем аборты. И не только потому, что нам на помощь пришли технологии, – но потому, что мальтузианцы постоянно допускали одну и ту же ошибку, считая ресурсы чем-то статичным и конечным, тем, что может «иссякнуть». Они думали, что экономический рост означает скорое исчерпание конечных запасов земли, металлов, воды, азота, фосфата, нефти и так далее.

Они полагали, что рождение теленка – это благо, поскольку таким образом увеличиваются ресурсы всего мира, а рождение ребенка – это зло, поскольку оно увеличивает лишь количество голодных ртов. Они совершенно не понимали природы ресурсов, которые и становятся-то ресурсами лишь благодаря человеческой изобретательности. Оксид урана не был ресурсом, пока не была освоена ядерная энергия. Сланцевая нефть не считалась ресурсом до появления технологии гидравлического разрыва пласта. Стальной лом было крайне сложно переработать, пока не появилась электрическая дуговая печь. Азот, содержащийся в воздухе, не считался ресурсом до изобретения процесса Габера (технологии синтеза аммиака). Плодородность сельскохозяйственных земель удалось повысить благодаря удобрениям, поэтому в глобальном масштабе мы сегодня для получения такого же урожая, как полвека назад, используем на 65 % меньше земли. И любой ребенок точно так же может считаться ресурсом, поскольку у него имеется не только рот, но и мозг.

Немногие экономисты (в их числе Джулиан Саймон и Бьорн Ломборг), пытавшиеся указать на все это ученым-мальтузианцам и напоминавшие, что экономический рост предполагает не рост потребления ресурсов, а рост производительности – то есть способности производить больше за счет меньшего, – были названы чуть ли не идиотами и в разной степени подверглись обструкции. Однако их правота подтверждалась снова и снова по мере того, как и население, и его благосостояние параллельно вырастали до уровней, которые мальтузианцы считали невозможными. Однако последние не сдавались: «Было бы нереалистичным предполагать, что рост сельскохозяйственного производства будет адекватен ожидаемому росту спроса на продовольствие», – говорилось в книге «План выживания» ( A Blueprint for Survival ), написанной несколькими знаменитыми британскими учеными и вышедшей в 1972 году. «Фермеры не могут больше справляться с растущим спросом, и в результате нас ждут хронический дефицит, рост цен и неминуемый голод», – вторил им в 1974 году знаменитый эколог Лестер Браун.

С тех пор объемы производства продовольствия в мире удвоились, а массовый голод по большей части стал достоянием истории, за исключением регионов, в которых он создается искусственно усилиями диктаторов.

Рост населения мира почти гарантированно прекратится еще до конца текущего столетия. Мы уже почти достигли – если еще не преодолели его – пика расширения сельскохозяйственных площадей: иными словами, мы сейчас используем меньше земли для выращивания все бо́льших объемов продуктов питания. И впредь нам будет требоваться все меньше земли, а не все больше. Электромобили, питание для которых поступает от атомных электростанций, уже сейчас представляют собой со многих точек зрения неисчерпаемый ресурс. Мир динамичен и готов к отклику; самое главное в нем – это постоянное изменение. Пришло время отправить в отставку застылые, близорукие и мизантропические теории последователей Пророка Мальтуса.

Профессор Медиалаборатории (MediaLab) МТИ; преподаватель Центра международного развития (Center for International Development) Гарвардского университета.

Экономический рост – одна из концепций, с которыми никто не хочет спорить. Даже недоброжелатели не в силах отказаться от ее использования. Они говорят о «зеленом росте», «устойчивом росте» и, в наиболее экстремальных случаях, о так называемом «отрицательном росте».

Тем не менее экономический рост как концепция и реальность возник довольно недавно.

Современные показатели экономического роста появились менее столетия назад. Все началось с того, что Саймон Кузнец предложил в 1930-е годы понятие ВВП. Экономисты в основном соглашаются с тем, что экономика до XIX века практически не росла, соответственно, сам экономический рост также представляет собой довольно новое явление.

Как и многие другие, я убежден, что идею экономического роста пора отправить на покой. Но возникает важный вопрос, что сможет его заменить, поскольку понятие экономического роста занимает важное место в общественных дискуссиях, политических кампаниях и материалах новостных СМИ. Однако экономический рост не может продолжаться вечно. Если ВВП на душу населения в США рос бы в течение следующего тысячелетия в реальном выражении на скромный 1 %, то в 3014 году средний американец зарабатывал бы потрясающую сумму – 1,1 млрд долларов в год. Более правильным было бы представлять рост в течение последнего века как часть S -образной кривой, своего рода переходную фазу. Это предполагает, что либо в течение начавшегося тысячелетия рост будет постепенно замедляться, либо мы измеряем что-то не то. В любом случае мы можем смело заключить, что идея экономического роста уже себя исчерпала.

Куратор, Галерея «Серпентайн», Лондон. Автор книг A Brief History of New Music [79] , Ways of Curating [80] и других.

В процессе изучения политической экономии в конце 1980-х годов я был глубоко вдохновлен деятельностью первопроходца в области экологической экономики, швейцарского ученого Ханса Кристофа Бинсвангера. Сейчас ему далеко за 80, однако его идеи не теряют популярности благодаря молодым художникам и активистам (таким как Тино Сегал), часто упоминающим о влиянии, которое на них оказал Бинсвангер.