Джон Брокман - Эта идея должна умереть. Научные теории, которые блокируют прогресс

Призыв к отказу от концепции Homo economicus не означает, что вдруг исчезли условия, при которых в нашей жизни доминируют узкие эгоистичные интересы. Эксперименты дают право предположить, что различные виды социализации могут формировать весьма разные мотивировки – так, студенты-экономисты гораздо более склонны пользоваться плодами чужого труда, чем студенты других специальностей.

По меньшей мере два обстоятельства способны инициировать индивидуалистический эгоизм и значительно сузить для индивида круг людей «общей судьбы» – то есть тех, с кем он взаимосвязан и кому он, по его убеждению, обязан помогать. Первый фактор – это крайняя нищета, а второй – крайне высокая конкуренция. Люди, страдающие от голода и лишенные самого необходимого, склонны концентрироваться на удовлетворении прежде всего своих личных потребностей. Как рассказывают нам романы-антиутопии, дело может дойти до воровства и убийства ради пищи, укрытия и безопасности. К тем же выводам пришли авторы ряда классических экспериментов с крысами.

Экстремальная конкуренция как минимум фокусирует наше внимание на самых близких целях. Однако в некоторых своих формах желание стать «царем горы» (а иногда и настоящим королем) приводит к возникновению чего-то, напоминающего мир Гоббса. Шекспир со свойственной ему прозорливостью угадал мощь сочетания обстоятельств и личных амбиций; цикл его трагедий, связанных с Войной Алой и Белой розы, отлично иллюстрирует, как индивидуалистические, эгоистичные мотивации облекаются в риторику служения отечеству.

Тот факт, что мотивация людей часто – возможно, гораздо чаще, чем наоборот, – лежит за пределами узко понятых эгоистических интересов, совершенно не противоречит важности материальных стимулов в этой мотивации. Мы все любим получать вознаграждения, и мы все боимся наказания. При прочих равных мы предпочитаем первое и стремимся избежать второго. Однако на наши решения могут влиять этика, мораль и взаимные обязательства – даже в тех случаях, когда на кону стоят значительные деньги или имеется серьезная угроза нашему благосостоянию. Мало кто готов пожертвовать всем ради конкретного дела или принципа, однако большинство из нас вполне способно пожертвовать хотя бы чем-то .

За последние два столетия в рамках концепции Homo economicus как основы человеческой мотивации было проведено множество исследований и разработано много теорий. В качестве изначального постулата эта концепция дала жизнь некоторым из лучших работ в области экономики. Она помогла сделать ряд открытий в области когнитивных ограничений, роли социальных взаимодействий и этической мотивации. Когда-то влияние концепции Homo economicus было огромным, однако сегодня оно уже испарилось. На смену ей пришли новые и более точные парадигмы и подходы, основанные на более реалистичном и научном понимании источников человеческого поведения.

Заслуженный профессор поведенческой науки и экономики, Школа бизнеса Бута Университета Чикаго; автор книги Misbehaving: The Making of Behavioral Economics [75].

В этом году у меня возникла определенная проблема с ответом на вопрос, заданный мне в рамках опроса Edge.org. Я полагаю, что цель этого вопроса состоит в том, чтобы выявить те или иные идеи, которые либо неверны, либо не полезны для нас и поэтому должны быть выброшены из нашего научного лексикона. В экономике существует множество теорий, гипотез и моделей, более или менее неправильно описывающих поведение экономических агентов, поэтому вы, возможно, думаете, что среди таких теорий есть множество кандидатов на вылет. Однако я так не думаю. Большинство этих теорий, пусть они и недостаточно верно описывают реальность, в высшей степени полезны в качестве теоретических точек отсчета. И в этой перспективе было бы явной ошибкой заявить, что им пора умереть.

Перед тем как предложить вам пару конкретных примеров, хочу напомнить, что в мире экономики теории обычно преследует либо одну, либо другую цель. Первая цель – «нормативная»: теория определяет, что должен делать рациональный агент. Вторая цель – «описательная»; теория призвана как можно более точно описать, каким образом на самом деле ведут себя экономические агенты (например компании). Но экономисты часто используют одну и ту же теорию и для того, и для другого, и это ведет к проблемам.

Возьмем гипотезу эффективного рынка ( efficient-market hypothesis, EMH ), которую предложил мой коллега из Чикаго Юджин Фама, в 2013 году получивший Нобелевскую премию по экономике. Эта теория имеет два аспекта. Первый состоит в том, что цены непредсказуемы, и вы никогда не сможете переиграть рынок. Я называю эту часть гипотезы «Бесплатных обедов не бывает». Второй компонент гипотезы состоит в том, что цены активов равны их фундаментальной ценности. Девиз этого компонента – «Цена всегда справедлива». С тех самых времен, когда EMH была впервые сформулирована (середина 1960-х годов), она используется как отправная точка во многих исследованиях финансовой экономики. В мире, состоящем из одних лишь рациональных инвесторов, оба компонента будут довольно точно описывать ситуацию, однако понятно, что мы не живем в таком мире. Как же может выжить в нем эта теория?

Если бы я занялся фактической проверкой части гипотезы, которая утверждает, что «бесплатных обедов не бывает», то сказал бы, что она в основном верна. Переиграть рынок крайне сложно, и большинство людей, в том числе профессиональные управляющие паевыми инвестиционными фондами, потерпят поражение, пытаясь сделать это. Однако эта часть теории все же верна лишь в основном , поскольку иногда вы все же можете переиграть рынок – к примеру, покупая недооцененные акции, стоимость которых представляется заниженной относительно величины дохода на акцию или стоимости соответствующих активов. Тем не менее стратегия покупки паев дешевых индексных фондов, отслеживающих состояние рынка, вполне разумна с точки зрения инвестора, и поэтому вера в эту часть теории не причиняет особого вреда.

Второй аспект теории – «цена всегда справедлива» – представляется мне одновременно и более важным, и более проблематичным. Два сравнительно недавних примера – «пузырь доткомов» на рынке технологий в конце 1990-х и пузырь на рынке недвижимости в начале 2000-х – показывают, что цены могут значительно отклоняться от своего «естественного» значения. Покойный финансовый экономист Фишер Блэк, один из авторов знаменитой модели ценообразования опционов Блэка– Шоулза, как-то заметил, что цены активов могут отклоняться от своей истинной ценности почти в 2 раза.