Анатолий Лазаревич - Становление информационного общества. Коммуникационно-эпистемологические и культурно-цивилизованные основания

Такой подход – в русле объективной логики становления и развития субъектов и структур гражданского общества. В «открытом марксизме» Ж. П. Сартра развитие общества рассматривается как процесс перехода от неопределенных «серий» к «группам». Под «серией» Сартр понимал стихийно складывающуюся общность людей, в которой взаимодействие носит характер внешней, навязанной необходимости, «фальшивого единства». Здесь люди – агенты слепых сил – отчуждены друг от друга. В противоположность «серии», «группа» создается во имя того, чтобы «построить человеческое царство», то есть свободные взаимоотношения личностей. Группа характеризуется сознательно поставленной целью – ликвидацией отчуждения и освобождением через единство.

Надежное основание жизнеспособности таких групп – их социальный капитал, или совокупность творимых каждым индивидом разнообразных ценностей – от материальных до интеллектуальных.

Для избранного нами аспекта исследования особенно важна третья позиция – различение государства, как цивилизационной коммуникации, и гражданского общества, как культурного общения. Способность к общению и потребность в нем являются фундаментальной ценностью. Общение (непосредственное или опосредованное) по объему совпадает с социальными отношениями, или коммуникациями.

Однако между ними существуют и определенные различия. Одним из первых исследователей, кто обратил на них внимание, был Е. Д. Шарков. Он, в частности, писал: «Обычно всякий обмен информацией считается общением. Такое понимание делает смысл этого термина слишком широким: общение отождествляется вообще с деятельностью. Следует различать коммуникацию и общение. Первая относится к области передачи и приема информации. Вторая – к процессам самоорганизации. Всякая коммуникация – общение, но не каждое общение – коммуникация, то есть возможно существование ряда ситуаций, когда общение индивидов протекает без коммуникативных связей. Тогда процесс представляет собой просто психическую деятельность, направленную на самое себя» (цит. по: [315, с. 45]).

В ракурсе соотношения государства и гражданского общества эти различия сводятся к следующему:

Термин «коммуникация» совсем недавно утратил свой изначальный этимологический смысл. В условиях коммуникационной революции «общий интерес» опосредуется многообразными структурами и технологиями. Они адресованы практически всем, являются анонимными, безличностными. Их устойчивое воспроизводство, «узнаваемость» обеспечивают стабильность социальных коммуникаций. В отличие от них общности или группы гражданского общества не претендуют на универсальность и ее всеобщую и жесткую принудительную силу. Ограничиваясь локальными рамками, они инициативно создают гибкую сетевую структуру общения. Связи между индивидами здесь, по Ясперсу, таковы, что каждое «Я» становится самим собой благодаря «обнаружению себя в другом» по преимуществу в непосредственных, динамичных и по преимуществу ситуационных контактах.

Почему это происходит? Для зрелого индивида-личности коммуникационное взаимодействие необходимо, но недостаточно. У него есть базовые потребности не только гражданина (субъекта государства), но и человека (субъекта общества). Немецкий социолог Ф. Теннис подразделял понятия «общество» и «общность». Общество – это холод урбанизма и жесткого рационального расчета, а общность – тепло очага, семья, община.

Общность – архетипический феномен, возникший задолго до государства и неотменимый им. Он замечательно выражен в древнеиндийском эпосе: «Однажды, как рассказывает Брахма ста путей, был спор между богами и демонами. Сказали демоны: "Кому же принести нам наши жертвы?" И они положили их – каждый в свой рот. Боги же положили жертвы друг другу в рот. И тогда Прадшапати, первичный дух, встал на сторону богов» (цит. по: [50, с. 332]). Именно в общности, эквивалентном обмене деятельностями – как процесса, так и его результатов – человек способен, по Канту, всегда усматривать в другом человеке самоцель и никогда – средство.

Диалектически понятое соотношение государства и гражданского общества является «своим-другим» проблемы соотношения атрибутивного и функционального в информационном процессе. Чаще всего они идут бок о бок. Эта мысль в ракурсе понимания человека, как социоприродного существа, подчеркивается Д. Чалмерсом, концепция которого критически проанализирована в одной из статей Д. И. Дубровского [125]. Известный западный философ, автор многих работ по проблеме сознания и мозга связывает информацию с количеством разнообразия, заключенного в некоторой физической системе и образующего определенное «информационное пространство» (информация воплощена в «пространстве различных физических состояний»), Чалмерс, в частности, пишет, что «информация (или, по крайней мере, некоторая информация) имеет два базисных аспекта – физический и феноменальный аспект. Это положение имеет статус базисного принципа, который может лежать в основе объяснения, происхождения (emergence) субъективного опыта из физического процесса» (цит. по: [125, с. 93]). И далее уже следует, как нам кажется, указание на непосредственную связь атрибутивного и функционального подходов к пониманию информационных процессов. «Существует прямой изоморфизм, – отмечает Чалмерс, – между определенным физически воплощенным информационным пространством и определенным феноменальным (субъективно переживаемым) информационным пространством» (цит. по: [125, с. 93]).

В принципе, феноменальное информационное пространство невозможно вне его физического воплощения. Реальная человеческая жизнь – это пространство феноменальной (субъективно переживаемой) информации, возникающей и функционирующей в плоскости активизации вышеназванной объективной и субъективной информационной онтологии человека (внутреннее физически воплощенное информационное пространство человека) при его взаимодействии с внешним миром (внешним физически воплощенным информационным пространством). При этом следует различать субъективную информационную онтологию (эго-информационная система человека) как выкристаллизованный и зафиксированный в человеческой памяти опыт (знания) и субъективно переживаемую информацию как акт актуального (здесь и сейчас) декодирования внешних «блоков» информации в системе ментальных смыслов, продуцируемых объективной и субъективной информационной онтологией человека. Акты декодирования вполне могут быть объяснены используемыми Д. И. Дубровским понятиями «естественных» и «чуждых» кодов. Под «естественным» кодом понимается субъективная информационная онтология человека, его сформировавшийся и устоявшийся субъективный опыт, которому (чего не делает Дубровский) придается статус атрибутивной информации, способной в необходимых случаях выполнять и различные регулятивные функции, включая функцию декодирования. Собственно, в этом и заключается единство атрибутивного и функционального аспектов информации, необходимое на уровне сложных самоорганизующихся систем.