Наталия Гречук - Петербург. Застывшие мгновения. История города в фотографиях Карла Буллы и его современников

Тогда же Дума получила и проект Э.Ю. Лундберга – заключить канал в трубу, но и его отклонили.

А насчет засыпки продолжались вялотекущие размышления.

1903-й – думцы опять голосуют против засыпки и требуют от Управы привести канал в порядок.

1904-й – они же отказывают в финансировании работ по его очистке.

1905-й – снова постановляют зарыть канал…

«Почему городская Дума не может собраться засыпать Екатерининский канал?» – «Потому что она всегда засыпает над этим вопросом». Такая подпись сопровождала карикатуру в «Петербургском листке» 14 ноября 1907 года.

Дальнейшую хронологию я даже приводить не буду. Екатерининский канал, как видите, остался жив, и слава богу. Без него Петербург трудно и представить…

«Расписание Финляндского легкого пароходства на 1896 год. ПО ФОНТАНКЕ – от Летнего сада, Прачешного моста, до Калинкина моста, с остановками у всех мостов, плата 5 копеек, за багаж 2 копейки и выдается квитанция. Начало рейсов в 7 утра и окончание в 11 часов вечера. Интервал 5–7 минут. Забытые на пароходах вещи хранятся на пристани у Прачешного моста».

…Как и другие реки, и каналы, Фонтанка была прежде, и с давних времен одним из привычных петербуржцам городских путей сообщения. Вот характерное объявление в «Ведомостях Санкт-Петербургского градоначальства и Санкт-Петербургской городской полиции»: «Санкт-Петербургская городская управа, назначив в присутствии торг 1 апреля 1880 года в 1 ч. дня на отдачу в арендное содержание перевозов с берега на берег на реке Фонтанке и Обводном канале, сроком на одну навигацию 1880 года, приглашает желающих явиться в означенный срок к изустному торгу в Управу».

Частные перевозчики даже в начале XX века все еще переправляли пассажиров через реку на яликах! А неширокая речка и без того была переполнена «плавсредствами» – баржами, плотами, рейсовыми пароходиками…

Притом служила Фонтанка еще и своеобразным рынком.

С барж здесь продавали дрова, но особенно часто приходили сюда за живой рыбой. Это было настолько привычно для столичных жителей, что, наверное, они очень удивились и рассердились, когда городские власти летом 1915 года вдруг решили лишить их такого удобства. Однако именно тогда в «Новом времени» появилось следующее суровое распоряжение: «Владельцам живорыбных садков разрешено оставить на реке Фонтанке барки, служащие для хранения свежей рыбы и жилья. Что же касается лодок и прорезей с живой рыбой, то они переносятся на Неву, туда же переносится и городской рыбный рынок… Продажа живой рыбы в водах Фонтанки запрещена».

…Самый красивый мост на Фонтанке – Аничков. Вы его узнали на фотографии по клодтовскому коню. Сделана она в самом начале 1900-х годов.

Примерно в то же время петербургские газеты стали волновать городских обывателей сообщениями о том, что состояние старого моста становится угрожающим. «В лаборатории института министерства путей сообщения недавно были произведены испытания гранитных кирпичей, взятых из сводов Аничкова моста, с целью выяснения вопроса, насколько они изменили свои первоначальные свойства… Полученные результаты испытания указывают на необходимость капитального ремонта Аничкова моста, у которого, между прочим, обнаружена и значительная осадка тротуарных плит и поверхности мостовой», – писали «Санкт-Петербургские ведомости» в июле 1900 года.

Но к ремонту приступили только в 1906 году. Работы велись сначала на одной половине моста, потом на другой, чтобы не прерывать трамвайного движения. А для пешеходов и извозчиков, по информации «Петербургского листка», должны были построить временные мосты по обе стороны Невского.

Завершились работы на Аничковом в 1908 году.

«Городскому общественному управлению придется разбираться опять в очень неприятном деле… Переустройство Аничкова моста, которого с таким нетерпением ожидал столичный обыватель, оказалось сделанным очень небрежно», – заявляло 5 октября 1908 года «Новое время». И, со слов комиссии, составленной из специалистов, перечисляла эти «небрежности» – прогиб кирпичных сводов, просачивание воды в основной шов на стыке двух половин моста, незаделанные швы кладки на нижней поверхности сводов… Но Городская управа назначила другую комиссию, в которую вошел также и автор переустройства моста, Г.Г. Кривошеин. Эта комиссия никаких прогибов уже не обнаружила, а про швы сказала, что их можно и заделать.

У Управы, отбивавшейся от критики по части качества ремонта Аничкова моста, была на тот момент другая головная боль: ее вызывали в окружной суд ответчицей по делу о провале Египетского моста…

Если б надо было вам, любезный читатель, этак лет сто назад хорошим летним днем да без спешки добраться до Летнего сада, то можно было вам присоветовать следующее. Отправиться на какую-нибудь пристань на Фонтанке, например, на эту, у Прачечного моста, что на снимке – сесть там на пароходик и за пятачок доплыть на нем к пристани у сада.

Или опять же пароходиком двинуться туда по Мойке.

Или отправиться в путь широкой Невой, например, от Сенатской пристани. Шустрые паровые суденышки сновали тогда по всем столичным рекам и каналам, делая в пути частые остановки.

«Товарищество Петергофского пароходства», «Товарищество пароходного сообщения между Кронштадтом и Ораниенбаумом», «Шлиссельбургское пароходство», «Невское пароходство»… Все это петербургские компании, что обслуживали только столичные водные пути и ближние к ним. Но, пожалуй, ведущим среди них было Акционерное общество Финляндского легкого пароходства. Именно оно осуществляло в нашем городе основные пассажирские перевозки по воде. Оно же первым и организовало это самое «продольное», как когда-то его обозначили в Управе и Думе, движение по рекам – ведь поперек, с берега на берег, яличники перевозили пассажиров всегда.

А Управа с Думой, надо заметить, долго сомневались, стоит ли давать разрешение на пароходное движение в пределах столицы, особенно на малых речках и каналах. Посчитали, что оно окажется неудобным и опасным из-за множества рыбных садков, портомойных плотов, дровяных барж и т. п. Поэтому в 1873 году первому из инициаторов дали отказ, и потом повторяли его не однажды.

Но один из просителей оказался весьма настойчив и победил – это Рафаэль фон Гартман учредитель Общества Финляндского легкого пароходства. Устав общества, принятый 16 февраля 1877 года, был опубликован на русском и финском языках, так как оно хоть и работало на просторах столицы Российской империи, но было предприятием финским. И правление его находилось в Выборге, и подсудно оно оставалось выборгскому ратгаузу. Столичные же службы общества помещались на Офицерской, 26 (ныне – улице Декабристов).