Иван Ильин - Русский Колокол. Журнал волевой идеи (сборник)

О чем бы ни шла речь, каково бы ни было жизненное положение, волевой человек успокаивается только тогда, когда в его душе сложится ответ на вопрос: как дальше быть? что дальше делать ? Ему мало понять то, что есть ; ему неинтересно вообразить то, что могло бы быть ; ему часто некогда почувствовать, кто и что «переживает» или «переживал», ему мало сообразить, что «должно» бы было быть в прошлом. Он смотрит в будущее ; и не для того, чтобы только предвидеть его, а для того, чтобы решить, где и в чем он сам повлияет на него . Он всегда занят тем, чтобы повлиять на будущее, изменить его, заставить его быть таким, а не другим. Он не любит того, что ему дано ; он всегда ищет того, что задано ; и особенно любит то, что он сам сделает , что он совершит. И в малом, и в большом – он заряжен всегда своим будущим действием .

Волевой человек чувствует в самом себе некую движущую силу ; и поэтому ему естественно рассматривать все жизненные вопросы с точки зрения силовой . Жить значит для него бороться и одолевать . Одолеть – значит собирать силы для нового одоления. Борьба не утомляет его. Без борьбы он томится и тоскует; она ему как бы «причитается» в жизни; и если ее нет, то он заменяет ее какими-нибудь внутренними, душевными или духовными заданиями, усилиями и одолениями.

Волевой человек упорядочивает . Но не тем, что приводит в состояние покоя ; он упорядочивает движение и в движении . Покой гнетет его. Ему нужен не мыслимый порядок (логика), и не созерцаемый порядок (геометрия), а творимый порядок; и притом – творимый им самим . Ему важно двигать, давать меру, творить форму, распоряжаться и организовывать. Ему нужна власть; и это естественно: потому что он и рожден для власти .

Волевой человек может быть в затруднении и даже в нерешительности. Но это редко длится; а если длится, то это никогда не бывает бесплодно; и пока это длится, ему тяжело, ибо он не умеет ни наслаждаться проблематической нерешительностью, ни укрываться за нею. Волевой человек, если он неумен и морально низок, – упрощает и огрубляет все жизненные проблемы. Но если он умен и нравственно чуток, то всякая жизненная проблема и даже самая сложная – выходит от него в состоянии творчески - спасительной организованности . Это понятно, – потому что нравственность и жизненность суть в глубоком измерении одно и то же .

Но если волевому человеку несвойственно бесплодное колебание, то зато ему в высшей степени естественно и легко держаться однажды избранной линии и выдерживать ее до конца. Это человек не коротких порывов, а долгих поворотов; не просто человек поступков, а человек плана, активной системы, выдержанного строительства . Это не значит, что всякое принятое решение каменеет в его душе, что он становится его послушным механизмом или рабом. Воля и упрямство не одно и то же; только упрямцу свойственна слепая и неразумная настойчивость; тогда как к самой сущности воли относится ее независимость от ее собственных решений. У волевого человека – решение есть продукт воли, а воля остается хозяином решения; тогда как упрямый человек старается поддержать свою слабую волю механически-непоколебимыми решениями и сам незаметно становится их рабом. Поэтому волевой человек властен над своими решениями: он волен всегда сохранить их и пересмотреть их. Но в том решении своем, которое он не пересмотрел и которое он поддерживает, он присутствует всею энергиею своей воли, насыщая его творческою и нередко стремительною динамикою. И эта верность принятому решению не тяжела ему. Это настолько характерно для волевого человека, что можно сказать и обратно: тот не волевой человек, кому несвойственно или кому трудно держаться однажды избранного плана или однажды решенной линии поведения.

Будучи сам силою, волевой человек и других людей воспринимает, как известные динамические центры. Иногда он, сам того не замечая, в душе слегка презирает безвольных людей («кисляев»); и можно с уверенностью сказать, что он практически не признает за ними настоящей реальности. Для него реален тот, кто встречает проявления его силы ответною силою. Он может стать его врагом или его союзником; но реальностью он останется для него до конца. И если он найдет в нем союзника, то главною заботою его будет установление взаимной субординации и координации сил, выяснение совместного будущего действия, распределение полномочий и обязанностей, т. е. создание динамической организации .

Я описал человека с большою и сильною волею. Она не у всех волевых людей выражена так ярко. Но по этим ярким признакам всякий сумеет распознать себя и определить других.

Большая воля – есть дар. Если она дана низкому и злому человеку, то она может стать несчастием окружающих или даже целой страны. Но если ею одарен человек с творческим умом и благородною душою, то мы имеем дело с волевою гениальностью , которая может дать счастье целому народу. Все великие политики были такими людьми, от императора Августа и Фридриха Великого до Петра Великого, Бисмарка и Столыпина. И понятно, что в эпохи смуты и развала вся страна начинает мечтать о таком человеке .

Необходимо, однако, установить, что вся энергия такого большого политика может разбиться и не принести надлежащего плода, если он останется одиноким, окруженным со всех сторон безвольною, деморализованною или даже преступною толпою. Никто не может одолжить свою волю другому; никто не может заставить окружающих людей стать волевыми и порядочными деятелями. Волевому вождю необходим волевой кадр ; и если он не найдется в стране или будет слагаться слишком медленно, то судьба может пойти мимо великой волевой возможности и не допустить ее до плодоношения. Именно такова была участь Столыпина.

Не всякому дана от природы сильная воля. Но трудно допустить, что есть люди, от природы лишенные воли совсем , так что им, собственно говоря, ни укреплять, ни развивать в себе нечего.

Одному дается больше, другому меньше. Одному развить волю легче, другому – труднее. Но наличный запас воли может быть укреплен и развит у каждого человека. Это дело внутренней работы. Бесплодно возражать тому, кто скажет, что «для развития воли уже нужна сильная воля, а тогда ее нечего и развивать». Это бесплодная диалектика; и тот, кто к ней склонен, наверное имеет слабую волю и большую лень . Ему надо посоветовать – воздерживаться от участия в политике и лениво примириться со слабостью своей воли.

Внутренняя работа над своею волею возможна и необходима. И каждый русский патриот, понимающий, что нашему поколению не уйти от политической работы и государственного служения, должен приступить к этой внутренней работе .