Леонид Медведко - Восток – дело близкое. Иерусалим – святое

Летом 1957 года в Стамбуле мне довелось быть свидетелем пышных приготовлений к встрече молодого иракского монарха Фейсала. На следующее лето было намечено два важных события: открытие сессии Багдадского пакта и женитьба молодого короля на турецкой принцессе Фазиле, ведущей свою родословную, как утверждали стамбульские газеты, от османских султанов. Белоснежная королевская яхта, бросившая якорь в бухте Флорья на Босфоре, вечерами сияла разноцветными огнями. Оттуда доносилась музыка, а вокруг сновали катера и лодки, доставлявшие все необходимое для готовящегося бала. Турецкая печать предрекала, что предстоящее бракосочетание будет символизировать прочность военно-политического союза, окрещенного по месту его рождения Багдадским пактом, которому, как таинственно намекали некоторые турецкие журналисты, предстояло выдержать серьезное испытание. Прогнозы турецкой печати отчасти оказались пророческими. Это «серьезное испытание» Багдадский пакт не сумел выдержать, а намечавшийся брак не состоялся. Принцесса Фазиле и турецкие государственные деятели, выехавшие утром 14 июля на аэродром Ешилькей для встречи иракского монарха и его премьер-министра Нури Саида, так и не дождались высокопоставленных гостей.

Лишь к полудню стало известно, что короля Фейсала, его дяди, регента Абдул Иляха, и Нури Саида нет в живых, а Иракское Хашимитское королевство больше не существует. Багдадский пакт остался без Багдада.

Намеченная на 14–15 июля в Стамбуле сессия Багдадского пакта была отменена. Между тем именно ей надлежало установить точную дату вооруженного вторжения в Ливан, план которого уже детально обсуждал Нури Саид в Вашингтоне и Лондоне. На Западе не сомневались, что его утвердят без проволочек. У Вашингтона для этого имелись довольно действенные рычаги: ведь к тому времени США являлись членами трех основных комитетов Багдадского пакта – экономического, по борьбе с подрывной деятельностью и военного. Вступив в военный комитет, США, по существу, стали одним из главных участников пакта, хотя официально они не входили в его руководящий орган – Постоянный совет, но все равно играли в нем ведущую роль. Кроме того, Вашингтон оказывал непосредственное влияние на каждого участника пакта, используя двусторонние соглашения в рамках «доктрины Эйзенхауэра».

Еще до начала Суэцкого кризиса США начали активно осуществлять военно-политическую экспансию в Ирак на основе подписанных в апреле и июле 1954 года соглашений, предусматривавших предоставление ему американской военной помощи. Королевское правительство Ирака обязалось быть верным союзником США и Англии, которая к тому времени все еще имела там прочные позиции. Британское посольство в Багдаде определяло политику страны. Экономика ее тоже в значительной степени зависела от английского капитала, контролировавшего через «Ирак петролеум компани» (ИПК) и другие иностранные компании нефтяную промышленность. Специальная британская военная миссия держала под своим контролем иракские вооруженные силы. В апреле 1955 года правительство Нури Саида подписало с Англией соглашение, которое фактически передавало иракскую армию под командование британских военных инструкторов. В свою очередь, Англия обязалась по требованию иракского правительства предоставить в его распоряжение свои вооруженные силы для защиты от агрессии. Хотя формально британские военные базы в Хаббании и Шуайбе были переданы правительству Ирака, английские ВВС получили право пользоваться ими и совершать полеты над всей территорией страны.

Правительство Нури Саида в соответствии со взятыми во время «тройственной агрессии» против Египта обязательствами не препятствовало использованию иракских аэродромов английскими боевыми самолетами. После провала интервенции в Египте США усилили свое проникновение в Ирак. С помощью заключенного в 1955 году соглашения о предоставлении военной помощи Вашингтон сумел значительно укрепить свои военные и политические позиции в стране. Группа американских военных советников в Ираке, находясь в непосредственном подчинении главнокомандующему американскими вооруженными силами в Европе, к 1958 году насчитывала восемьдесят пять человек. С принятием Ираком «доктрины Эйзенхауэра» возросла роль американской дипломатии в определении внутренней и внешней политики страны.

Но в самом Ираке уже длительное время назревала революционная ситуация. В период Суэцкого кризиса и «тройственной агрессии» по всей стране прокатились манифестации протеста против политики колонизаторов. В ответ на репрессии Нури Саида иракцы подняли восстание. Почти через две недели оно было подавлено войсками и полицией, но не прошло бесследно: в феврале 1957 года был образован Фронт национального единства.

Социальная база оппозиции реакционному режиму была весьма широкая: трудящиеся города и деревни, учащаяся молодежь, интеллигенция, национальная буржуазия. События ускорили назревание процесса, который и завершился 14 июля 1958 года антимонархической революцией. Она сделала Багдад, по выражению французского публициста Пьера Росси, «вторым Суэцем». Иракские войска, вместо того чтобы в соответствии с полученным приказом двигаться в Иорданию, а затем в Ливан для подавления народного движения, направились в Багдад и свергли монархию. Выступление армии встретило широкую поддержку всего народа.

Как писал тот же Росси, «уже к концу 1956 года королевский режим оказался в полной изоляции. На самом видном месте в городе появились портреты египетского президента подполковника Насера, который превратился в подлинного кумира Ирака. Над Хашимитами (королевской семьей. – Ред.) открыто насмехались. Армия чувствовала себя морально подавленной. Опираясь на нее, генерал Касем стал вождем свершившейся революции».

Багдадский пакт лишился самого важного элемента. В результате оказалась разорванной вся цепь военных союзов на Ближнем и Среднем Востоке. Созданная незадолго до этого иракско-иорданская федерация рухнула.

Революция в Ираке явилась полной неожиданностью для Запада. Подъем национально-освободительного движения в Египте, в странах Магриба, в Сирии, Иордании и Ливане показал, что все они – слабые звенья всей колониальной системы на Ближнем Востоке. Но Ирак считался самым прочным и надежным. Именно поэтому иракская революция оказалась для Запада особенно ощутимым ударом и в политическом, и в экономическом, и в военном отношениях. После того как Багдадский пакт остался без Багдада, «доктрина Эйзенхауэра» стала терять и других своих потенциальных клиентов и союзников.