Нэнси Шилдс Коллманн - Преступление и наказание в России раннего Нового времени

В Арзамасском уезде губная изба существовала как минимум с начала XVII века, но самые ранние из сохранившихся судебных дел относятся уже ко времени упадка губных учреждений. И здесь мы видим все ту же схему, что и на Белоозере: роль персонала губной избы сведена к решению логистических задач, а руководит процессом воевода. Источники показывают, что, например, губной староста и воевода стольник А. Любавский вместе допрашивали главного свидетеля в Кадоме в 1685 году [82] Арзамасский губной староста в 1604 г.: Веселовский С.Б. Арзамасские поместные акты 1578–1618 // ЧОИДР. М.: Унив. тип., 1916. Кн. 1. № 178. С. 238. И в Белоозере, и в Арзамасе в 1613 г. имелись воевода и два губных старосты: Дела об определении губных старост и воевод по городам // Временник МОИДР. М.: Унив. тип., 1849. Кн. 3. С. 6–9. В наказе арзамасскому воеводе 1629 г. не упоминается никто из персонала губной избы (АМГ. Т. I. № 213), но в подобных наказах 1679 г. о них говорится в тексте: Наместничьи, губные и земские уставные грамоты. С. 94–99; РГАДА. Ф. 1122. Оп. 1. Ч. 1. № 1018. Л. 9 (1685). . Воеводы также посылали своих подьячих, стрельцов и пушкарей для выполнения подобных задач. Во всех городах региона судебные дела рассматривались в съезжей (воеводской) избе. Рассмотренные случаи Белоозера и Арзамаса ясно показывают, что воеводы и губные старосты следовали процедурам и нормам, единым для всего царства. Исследование В.Н. Глазьева о Воронеже подтверждает наш вывод. Таким образом, судебная система предоставляла выгоды обеим сторонам: местные сообщества получали защиту от преступности, а государство устанавливало свой контроль над применением насилия.

В принципе уголовные преступления должны были находиться в юрисдикции воевод и губных старост. На практике, однако, это было не вполне так. Например, церковь со времен Киевской Руси обладала широкими иммунитетными привилегиями, которые иногда распространялись и на область уголовного права. Подобным образом и землевладельцы могли следить за законом и порядком среди своих крестьян, в некоторых случаях переступая черту, за которой разбирались уже уголовные преступления.

Население было подсудно церкви по религиозным вопросам, круг которых определялся византийской моделью и включал семейное право, заключение брака, развод, изнасилование, наследование и приданое, а также ереси [83] Старые исследования о церковной юрисдикции, сохраняющей свою ценность, поскольку эта тема игнорировалась в советской историографии: Неволин К.А. О пространстве церковного суда в России до Петра Великого // Неволин К.А. Полное собрание сочинений. 1859. Т. 6. С. 347–380; Дмитриев Ф.М. История судебных инстанций и гражданского апелляционного судопроизводства от Судебника до Учреждения о губерниях. М.: Унив. тип., 1859. С. 93–115, 324–333; Чичерин Б. Областные учреждения. С. 153–171. Более современные работы: Ефремов Н.Н., Штамм С.И. Основные источники права // Развитие русского права в XV – первой половине XVII в. / Ред. В.С. Нерсесянц. М.: Наука, 1986. С. 28–32; Штамм С.И. Уголовное право // Развитие русского права в XV – первой половине XVII в. / Ред. В.С. Нерсесянц. М.: Наука, 1986. С. 161–163; Штамм С.И. Суд и процесс // Развитие русского права в XV – первой половине XVII в. / Ред. В.С. Нерсесянц. М.: Наука, 1986. С. 215–221; Стадников А.В. Церковный суд в системе российского правосудия в Х – начале ХХ в.: документы и материалы. Хрестоматия. М.: ИПКгосслужбы, 2003. С. 4–29, 107–124. . Кроме того, церковь обладала властью разбирать иски между представителями духовенства. Наконец, церковные институты располагали широким судебным иммунитетом для зависимых от них людей (крестьян, церковных слуг) в отношении вмешательства государственных чиновников и уплаты судебных пошлин при разборе мелких преступлений и различных споров. Для руководства своих судей церковь унаследовала корпус канонического права византийского происхождения, от которого в ходе своей эволюции юридическая система Московского государства со временем почерпнула образцы судебного процесса. С тех пор как московские великие князья, начиная с XV века, упрочили за собой верховенство в области борьбы с криминалом, церковь и государство настолько тесно сотрудничали в области уголовного права, что это позволило крупному историку церковного суда М. Горчакову охарактеризовать церковный судебный аппарат как дополняющий и расширяющий царскую власть [84] Влияние канонического права на светское: Kaiser D.H. The Growth of the Law. Сh. 6; Weickhardt G.G. The Canon Law Code. Многообразие правовых памятников Киевской Руси: Franklin S. On Meanings, Functions and Paradigms of Law in Early Rus’ // Russian History. 2007. Vol. 34. № 1–4. Р. 62–82; Горчаков М. О земельных владениях Всероссийских митрополитов, патриархов и Св. Синода (988–1738 гг.). СПб.: Тип. А.И. Траншеля, 1871. С. 441–442. .

Усложняет ситуацию то, что в истории Московского государства никогда не существовало церкви как единого института. Церковные институты от патриарха до епископа и монастырей обладали на своих землях иммунитетом не только к суду монарха, но также и к суду друг друга. Например, епископы могли жаловать монастырям иммунитет от своих собственных налогов и суда [85] Монастыри ценили право собирать судебные пошлины в свою казну: Неволин К.А. О пространстве церковного суда. С. 369; Дмитриев Ф.М. История судебных инстанций. С. 94; Чичерин Б. Областные учреждения. С. 153–154. . Впрочем, существовало одно правило, применявшееся практически без изъятий: оно заключалось в том, что уголовные преступления исключались из любой церковной юрисдикции – в формулировке иммунитетной грамоты 1625 года «опричь разбоя и душегубства и татьбы в поличных и смертных и кровавых дел (sic!)». Соответственно, церковные крестьяне должны были платить налоги и нести повинности для обеспечения губных изб на местах [86] ПСЗ. Т. I. № 200, 201, цит. на с. 420 (1625). Монастыри часто просили (обычно безуспешно) об иммунитете от налогов и повинностей, связанных с губным делом: ААЭ. Т. III. Д. 152 (1624); АЮ. № 348 (1652), 365 (2) (1656). .

На протяжении всего московского периода церковные соборы (1551 и 1667) и деятельные патриархи Филарет и Никон увеличили власть церкви, особенно в защите ее права судить духовенство во всех делах. Стоглав (1551), например, утвердил право священнослужителей быть подсудными только церковным судам, предложил регулировать систему совместных судов в тех случаях, когда духовенство имело тяжбы с мирянами, и попытался установить иерархию церковных судов, в центре которых стоял бы епископ и которые ведали бы религиозными преступлениями и спорами между мирянами, зависимыми от церковных учреждений [87] Стадников А.В. Церковный суд в системе российского правосудия. С. 21–25; Kollmann Jr.J.E. The Moscow Stoglav (“Hundred Chapters”) Church Council of 1551. Unpublished PhD dissertation. University of Michigan, 1978. Р. 472–508. . В XVII веке государство создало Монастырский приказ, чтобы упразднить иммунитетные привилегии монастырей и судить все (кроме религиозных) преступления духовенства и его зависимых людей, однако по жалобам церкви он был расформирован в 1677 году. А в 1669 году, в пандан публикации Новоуказных статей, церковь выпустила новые правила, которые вводили определенный церковный надзор в светском суде. Клирики или монахи, привлеченные к криминальному процессу в качестве обвиняемых или свидетелей, допрашивались не светским судьей, а представителем патриарха. Если священнослужитель-ответчик отказывался от признания вины перед лицом серьезных доказательств, то его сначала лишали сана и лишь потом отсылали в светский суд. Соответственно, и Новоуказные статьи отразили именно такое понимание закона. В 1697 году особенно жесткие процессуальные нормы для применения в патриарших судах были определены для клириков, которых обвиняли в участии в расколе [88] Монастырский приказ: Hellie R. The Church and the Law in Late Muscovy: Chapters 12 and 13 of the Ulozhenie of 1649 // Canadian-American Slavic Studies. 1991. Vol. 25. № 1–4. Р. 186. Церковные статьи 1669 г.: ПСЗ. Т. I. № 442; они же, ошибочно опубликованные под 1667 г.: ААЭ. Т. IV. № 161; Маньков А.Г. Законодательство и право России. С. 204. Новоуказные статьи 1669 г., ст. 28, 119: ПРП. Т. VII. 406, 432. Подтверждение церковного иммунитета: АИ. Т. I. № 65 (1681), 135 (1686), 146 (1687), 167 (1688); ПСЗ. Т. III. № 1612 (1697). Реформы XVII в.: Hellie R. Chapters 12 and 13; Неволин К.А. О пространстве церковного суда. С. 371–373; Маньков А.Г. Законодательство и право России. С. 203–207. .