Нэнси Шилдс Коллманн - Преступление и наказание в России раннего Нового времени

Губная изба состояла из выбранных местной корпорацией предводителей: губного старосты, писца и целовальника, которые собирали отряды местных жителей для выслеживания, ареста и допроса преступников. Предполагалось, что губные старосты будут принадлежать к верхушке корпорации: в 1627 году Разбойный приказ предупреждал жителей Новоторжского уезда, что, если они не выберут губного старосту из «лутчих дворян», Приказ сам назначит на эту должность «лутчего человека». Соборное уложение предписывало ставить в старосты «дворян… которые за старость или за раны от службы отставлены», но еще пригодны к службе. Например, в 1635 году один дворянин подал челобитную, что он «безсемейный, стар и от ран увечен», «поместьишка… пусто» и искал назначения губным старостой на Белоозеро; однако вместо этого он был вознагражден более важной должностью воеводы с присовокуплением и губных обязанностей [69] ААЭ. Т. III. № 171 (1627); Соборное уложение. Гл. 21. Ст. 4: РЗ. Т. III. С. 230; Временник Московского общества истории и древностей российских (далее – МОИДР). М.: Унив. тип., 1849. Кн. III (1849). № 5. С. 42–44 (1635). . Там, где не было провинциального дворянства, старостами могли становиться крестьяне и горожане. Губные старосты порой сохраняли свою должность на протяжении многих лет, хотя время от времени Разбойный приказ мог распорядиться о перемене или само местное сообщество – выгнать особо отметившегося злоупотреблениями. Губные старосты имели власть применять наказания вплоть до смертной казни, не сносясь ни с воеводами, ни с Разбойным приказом, руководствуясь лишь указами и указными книгами этого учреждения (1530–1550-х, 1590-х, 1610-х, 1630-х годов) [70] Указные книги Разбойного приказа: ПРП. Т. IV. С. 356–383; ПРП. Т. V. С. 188–239. .

Правоохранительная сфера в Московском государстве еще более усложнилась благодаря введению третьей категории должностных лиц в области уголовного права, а именно «сыщиков», которых специально посылали для расследования срочных дел. Они использовались по меньшей мере с середины XVI века для искоренения преступников в тех или иных областях, для расследования по жалобам на злоупотребления властей или, с середины XVII века, для выслеживания беглых крепостных [71] Сыщики: Глазьев В.Н. Власть и общество. С. 70–75; Schmidt С. Sozialkontrolle in Moskau. Сh. 2E; Маньков А.Г. Законодательство и право России. С. 187; Ерошкина А.Н. Приказ сыскных дел [номера ст.] 1–5; Гурлянд И.Я. Приказ сыскных дел // Сборник статей по истории права. Киев, 1904. С. 87–109; Brown P.B. Muscovite Government Bureaus // Russian History. 1983. Vol. 10. Р. 269–330. Указ 1627 г. сменял сыщиков на губных старост (АЭ. Т. III. № 171), но сыщики все еще продолжали упоминаться в документах: АИ. Т. I. № 194 (1636); АМГ. Т. II. № 448 (1650). .

На протяжении всего XVII века местные сообщества поддерживали различный баланс сил между этими разновидностями должностных лиц [72] Трения между персоналом губных изб и воеводами: Чичерин Б. Областные учреждения. С. 450–471, 478–486; Глазьев В.Н. Власть и общество. Гл. 2–4; Torke H. – J. Die staatsbedingte Gesellschaft. Р. 52, 65–69; 73–75; Keep J. Bandits and the Law. Р. 206, 215; Колесникова Е.А. Местные органы власти в России после Смуты (1613–1645 гг.). Автореф. дис. канд. ист. наук. М.: МПГУ им. Ленина, 1995. . Воеводы вершили текущие уголовные дела, разбирая драки и случаи мелких преступлений, убийства, поджоги, государственные преступления, такие как измена и колдовство. Губные старосты, согласно первоначальному замыслу, должны были быть чем-то вроде шерифов, преследовавших банды разбойников во главе отрядов местного населения, но поскольку позднее они были вовлечены во множество других дел, то их функции нередко были равнозначны воеводским. Нередко уездные люди писали в Москву и просили оставить либо одного воеводу, либо губного старосту, чтобы избежать груза обеспечения обоих должностных лиц [73] Дела об определении губных старост и воевод по городам // Временник МОИДР. М.: Унив. тип., 1849. Кн. 3. С. 32–52. Док. 1 (1639), 8 (1644); АМГ. Т. II. № 568 (1653); Глазьев В.Н. Власть и общество. С. 102–123. . Хотя губные старосты избирались местным населением, из которого они и происходили, Разбойный приказ и воеводы настолько пристально надзирали за их деятельностью, что их считали государственными служащими, говоря языком той эпохи, «приказными», а не «выборными» (от местного населения) [74] Глазьев В.Н. Власть и общество. С. 173, 223–224; Чичерин Б . Областные учреждения. С. 482–483. О выборных см. главу 2. . Постепенно на протяжении XVII века губные избы стали подчиняться воеводам и Разрядному приказу, хотя Разбойный приказ, проигрывая, продолжал бороться за свои права [75] В сравнении с Уложением (гл. 21, ст. 3: РЗ. Т. III. С. 230), Новоуказные статьи 1669 г. Разбойного приказа упраздняли уголовную юрисдикцию воевод (ст. 2: ПРП. Т. VII. С. 396). . В 1670–1680-х годах Москва пыталась объединить местные институты, в том числе и в области уголовного права. Губные старосты и многие другие местные выборные чиновники были упразднены в 1679 году, так же как позднее, в мае 1683 года, и сыщики для того, чтобы высвободить людские ресурсы дворянства для пополнения войск «нового строя», а также чтобы, согласно заявлениям правительства, облегчить бремя обеспечения столь многих чиновников, ложившееся на народ [76] ПСЗ. Т. II. Д. 779 (1679), 1011 (1683); Седов П.В. Закат Московского царства. Царский двор конца XVII века. СПб.: Дмитрий Буланин, 2006. С. 403–410; Устюгов Н.В. Эволюция приказного строя русского государства в XVII в. // Абсолютизм в России (XVII–XVIII вв.). М.: Наука, 1964. С. 159. . Воеводам передали право суда по уголовным делам, и они сохраняли его, даже когда Разбойный приказ в 1684 году добился восстановления губных старост и сыщиков. Последние на протяжении 1690-х годов посылались не только против преступников, но и для поиска сбежавших крестьян и зависимых людей. И губная система, и Разбойный приказ были бесповоротно упразднены в 1701–1702 годах с концентрацией власти по уголовным делам в руках Разрядного приказа, местных воевод и новых городских органов управления [77] ПСЗ. Т. II. № 1062 (1684). Отправка сыщиков: ПСЗ. Т. II. № 998 (1683); ПСЗ. Т. III. Д. 1625 (1698). Последнее упразднение: ПСЗ. Т. IV. № 1874 (1701) и 1900 (1702); Эскин Ю.М. Разбойный приказ // Государственность России. 2001. № 4. С. 11–12; Brown P.B. Muscovite Government Bureaus. Р. 323; Idem . Early Modern Russian Bureaucracy. Сh. 11. .

Белозерские и Арзамасские судебные дела прекрасно иллюстрируют динамику взаимоотношений между воеводой и губным старостой. Губная изба существовала на Белоозере на протяжении всего XVII века и обладала некоторой автономией. Строение губной избы состояло из рабочего помещения (где также хранились судебные дела), тюрьмы и зала суда [78] Другие примеры белозерских и арзамасских дел см.: Kollmann N.S. Judicial Autonomy in the Criminal Law: Beloozero and Arzamas // Die Geschichte Russlands im 16 und 17. Jahrhundert aus der Perspektive seiner Regionen / Еd. A. Kappeler. Wiesbaden: Harrassowitz, 2004. P. 252–268. Использование помещения в качестве архива: РГАДА. Ф. 1107. № 480. Л. 4 (1628). Использование помещения в качестве тюрьмы: РГАДА. Ф. 1107. № 214. Л. 5 (1616); № 3109. Л. 15, 16 (1683); № 3187. Л. 4, 5 (1684). . Здесь в 1662 году губной староста самостоятельно разобрал дело об убийстве: его подчиненные доставили на допрос обвиняемого, которого он приказал отослать в тюрьму с губным целовальником, а позднее освободил его на поруки до заседания суда, отложенного на потом. В большинстве случаев, однако, губные старосты на Белоозере были подчинены воеводе. Так, в одном из наиболее ранних дел, относящемся к 1616 году, воевода, допросив обвиняемого в убийстве, отправил его к губному старосте для заключения под стражу. В дальнейшем губной староста собрал поголовные деньги с ответчика и передал их воеводе. В 1663 году Разбойный приказ сначала приказал губному старосте И.И. Воропанову арестовать ответчика и допросить его, а потом белозерскому воеводе И.И. Перфильеву – распорядиться об отправке обвиняемого вместе с судебным делом в Москву для вынесения приговора. Отвечая в отписке, что у него нет достаточного числа целовальников для перевозки преступника, Воропанов поручил это дело одному из местных рабочих. На следующий год губной староста, не в силах продолжать службу из-за болезни, передал свои полномочия воеводе [79] РГАДА. Ф. 1596. № 8 (1662); РГАДА. Ф. 1107. № 214 (1616); РГАДА. Ф. 1596. № 10. Особ. л. 1 (1663). Отставка Воропанова: РГАДА. Ф. 1107. № 1588. Л. 2 об. (1664). . К концу столетия возобновленная губная изба уже была окончательно включена в аппарат воеводского управления. Например, в 1692 году воевода рассматривал иск об убийстве в губной избе, а в 1695 и 1696 годах следующий воевода расследовал такой же иск, возможно, в том же помещении, которое теперь называлось Сыскным приказом [80] РГАДА. Ф. 1107. № 3904. Л. 1 (1692); № 4160. Л. 1 (1695); № 4133. Л. 2 (1696). . На протяжении всего XVII века мы видим, что белозерские воеводы контролировали все стадии судебного разбирательства от указаний об осмотре мертвого тела и ареста обвиняемого до проведения следствия и вынесения приговора [81] Несколько из имеющихся примеров: РГАДА. Ф. 1107. № 19 (1613), 167 (1615), 214 (1616), 288 (1619), 514 (1620), 369 (1624), 823 (1638), 1100 (1646), 1771 (1669). .