Нэнси Шилдс Коллманн - Преступление и наказание в России раннего Нового времени

Особо тяжкими преступлениями занимались Разряд, специально назначенные временные комиссии и иногда другие приказы, но предварительное следствие оставалось в полномочиях воевод. Обычными преступниками на местах ведали воеводы (под надзором Разряда, который назначал их вместе с дьяками и подьячими) или губные избы (подчинявшиеся Разбойному приказу) [62] Brown P.B. With All Deliberate Speed: The Officialdom and Departments of the Seventeenth-Century Muscovite Military Chancellery (Razriad) // Russian History. 2001. Vol. 28. № 1–4. Р. 148. Рassim. А также: Idem . The Military Chancellery: Aspects of Control during the Thirteen Years War // Russian History. 2002. Vol. 29. № 1. Р. 19–42. . К XVII веку воеводы в уездах составляли основу местной власти и суда. Воеводы исполняли свои обязанности в рамках несения службы, которая обеспечивалась поместным и денежным жалованьем, которым государство наделяло всех служилых людей. В основные торговые центры (Казань, Новгород) и пограничные города часто назначалось по двое или несколько воевод в высоких (думных) чинах. Мелкие уезды довольствовались одним воеводой, часто из отставных дворян, которым эту должность жаловали в старости или после ранения в качестве своего рода синекуры. Будучи военными людьми, воеводы не обладали специальной подготовкой в области права, и от них не требовалось быть грамотными.

В судебной деятельности воеводы использовали различные царские указы, Судебники 1550, 1589, 1606 годов, Соборное уложение 1649 года и Новоуказные статьи 1669 года, а также правовые нормы, полученные из Разбойного приказа. Они применяли и обе формы следственного процесса – следственный и обвинительный. Служба воеводы определялась наказом, получаемым при назначении на должность, причем объем некоторых из этих документов достигал десятков листов, в которых изложение судебных обязанностей обычно занимало менее абзаца (формуляр не был стандартизирован до 1719 года). Среди многих функций воеводы наиболее важными были военная, фискальная и контроль над вопросами торговли [63] Выборка из наказов воевод разных городов, включая Вязьму: АМГ. Т. I. Д. 129 (1619), 135 (1621); Торопец: АМГ. Т. I. Д. 202 (1628); Усвят: АМГ. Т. II. № 633 (1655); Могилев: АМГ. Т. II. № 739 (1655); Динабург: АМГ. Т. II. № 867 (1656); Переяславль: ААЭ. Т. IV. № 211 (1676); Корсунь: АИ. Т. I. № 208 (1691); Чернигов: ПСЗ. Т. III. № 1540 (1696); Тобольск: ПСЗ. Т. III. № 1594 (1697); Терек: ПСЗ. Т. III. № 1585 (1697); Верхотурье: ПСЗ. Т. III. № 1595 (1697); Ярославль: ПСЗ. Т. III. Д. 1650 (1698); Тюмень: ПСЗ. Т. III. Д. 1670 (1699). ПСЗ. Т. V. Д. 3294 (1719). .

Воеводы обладали большой самостоятельностью, но ряд факторов ограничивал ее. Во-первых, срок службы. В наиболее важные города воеводы назначались на год, для менее значительных городов два года были максимумом. Сибирские воеводы служили дольше из-за сложности сообщения с этим удаленным регионом [64] О воеводах: Schmidt C . Sozialkontrolle in Moskau. Сh. 2D; Dewey H.W . The Decline of the Muscovite Namestnik // Oxford Slavonic Papers. 1965. № 12. Р. 21–39; Чичерин Б. Областные учреждения. С. 74–354; Crummey R.O. Aristocrats and Servitors: The Boyar Elite in Russia, 1613–1689. Princeton University Press, 1983. Р. 49–51; Kivelson V.A. Autocracy in the Provinces. Р. 133–143; Davies B.L. State Power and Community. Р. 22–26. Idem . Local Government and Administration; Булгаков М.Б. Земское судопроизводство в Устюжне Железнопольской в 20-х годах XVII в. // Архив русской истории. 2007. № 8. С. 619–628; Заозерский А.И. Царская вотчина XVII века. М.: Соцэкгиз, 1937. C. 55. Сибирские воеводы назначались на два года в 1621-м, на четыре в 1653-м и от четырех до шести лет в 1695 г.: Gentes A.A. Exile to Siberia, 1590–1822. Basingstoke: Palgrave Macmillan, 2008. P. 29. О сибирской администрации см.: Александров В.А., Покровский Н.Н. Власть и общество Сибири XVII в. Новосибирск: Наука, 1991; Власть в Сибири. XVI – начало XX в. Межархивный справочник / Сост. М. Акишин, А. Ремнев. Новосибирск: АНО «Масс-Медиа-Центр», 2002; Вершинин Е.В. Воеводское управление Сибири. . Во-вторых, они жили в государстве, где разные категории населения были подсудны различным инстанциям. Церковные институты, землевладельцы и некоторые московские приказы обладали судебной и административной властью над находившимся в их ведении населением или их юрисдикция распространялась на определенные категории преступлений, и эти институции часто оспаривали у воевод выполнение этих функций. Более того, во многих сообществах воеводы вынуждены были сотрудничать с местными выборными представителями – административными и судебными, которые лишь со временем были слиты или упразднены к концу XVII века. Историки полагают, что государство допускало подобное увеличение многообразия институтов или – в меньшей степени – извлекало из него выгоду, поскольку это предотвращало превращение воевод в независимые центры власти [65] Стратегии сдерживания воевод: Глазьев В.Н. Власть и общество; Romaniello М.Р. The Elusive Empire. Р. 128–145; Brown P.B. Early Modern Russian Bureaucracy. Р. 349–355. .

Центральную роль в таком ограничении играли губные органы, с которыми воеводы должны были взаимодействовать. Губные избы были созданы в начале XVI века для привлечения локальных сообществ к борьбе с профессиональной преступностью и разбойничьими шайками [66] Самая ранняя грамота датируется 1539 г., но исследователи доказывают, что первые губные избы появились еще раньше: Dewey H.W. Muscovite Guba Charters. Р. 282. Историография губной системы: Bogatyrev S. Localism and Integration in Muscovy // Russia Takes Shape: Patterns of Integration from the Middle Ages to the Present / Еd. S. Bogatyrev. Helsinki: Academia Scientiarum Fennica, 2004. P. 65–68; Глазьев В.Н. Власть и общество. С. 3–31; Носов Н.Е. Очерки по истории местного управления Русского государства первой половины XVI в. М.; Л.: АН СССР, 1957; Чичерин Б. Областные учреждения. С. 449–504; Keep J. Bandits and the Law. Микроистория: Глазьев В.Н. Власть и общество; Пашкова Т.И. Местное управление Русского государства первой половины XVI века (наместники и волостели). М.: Древлехранилище, 2000. С. 103–124. . В XVI веке по всей Европе локальные сообщества искали поддержки муниципальных и коронных судов в борьбе с разбойниками и для разрешения споров, находя в них «спектр привлекательных альтернатив для разрешения конфликтов в виде действенной правовой системы». В Англии, например, средневековая система мировых судов была распространена на уголовные дела. Во Франции раннего Нового времени была введена, также для борьбы с разбойниками и насильственными преступлениями, сходная система вице-бальи и констеблей, выбираемых из местного дворянства [67] Schwerhoff G. Criminalized Violence and the Process of Civilisation: A Reappraisal // Crime, History and Societies. 2002. № 6. Р. 103–126. Р. 35; Idem . Social Control of Violence, Violence as Social Control: The Case of Early Modern Germany // Social Control in Europe / Trans. L. Hoffmann; eds. H. Roodenburg, P. Spierenburg. Columbus, OH: Ohio State University Press, 2004. Vol. 1. P. 234–239; Briggs et al. Crime and Punishment in England. P. 11, 25–27, 47–67; Greenshields M. An Economy of Violence in Early Modern France: Crime and Justice in the Haute Auvergne, 1587–1664. University Park, Pa.: Pennsylvania State University Press, 1994. P. 46–58; Weisser M.R. Crime and Punishment. P. 91–95. . В России эта мера, несмотря на кажущееся благоприятствование центробежным тенденциям, была выгодна центральной власти, поскольку Разбойный приказ тесно контролировал губные учреждения и не создавал никаких материальных предпосылок, чтобы местные сообщества могли использовать эти органы как основание своей автономии. В некоторых регионах губные избы вообще не сформировались; наибольшее развитие они получили в уездах с многочисленным дворянством, как на северо-западе (есть мнение, что первоначальная модель губных институтов происходит из Пскова), северо-востоке и в центральном районе вокруг Москвы. На южной границе и в Сибири, где дворянские корпорации и крестьянские общины были слишком малочисленны, чтобы поддерживать подобную организацию, они встречались редко. На дальнем Севере – в Поморье, где уже давно существовали сильные общины, губная система также не получила полного воплощения. Как описывает ситуацию М.М. Богословский, там уже существовали воеводы и выборные земские должностные лица [68] Губная система: Чичерин Б. Областные учреждения. С. 481–487; Bogatyrev S. Localism and Integration; Schmidt С. Sozialkontrolle in Moskau. Сh. 2D; Глазьев В.Н. Власть и общество. Гл. 5–6; Булгаков М.Б. Государственные службы посадских людей. С. 140–172. Географическое распространение: Bogatyrev S. Localism and Integration. Р. 68–74; Глазьев В.Н. Власть и общество. Гл. 1–4; Keep J. Bandits and the Law. Р. 206; Богословский М.М. Земское самоуправление. .