Виталий Субочев - Законные интересы как правовая категория

Некоторые специалисты, в частности И. Д. Андреев, считают, что есть такие понятия, в которых выражены существенные свойства, принадлежащие всем явлениям, изучаемым данной наукой. Такие понятия и называются категориями. [86] См.: Андреев И. Д. Проблемы логики и методологии познания. М., 1972. С. 177.

Однако с ним достаточно конструктивно спорит В. В. Нырков, логично утверждая, что «существенные свойства» – понятие достаточно философское и относительное. Установление категориального статуса одного понятия по отношению к другому в рамках одной узкоспециализированной теории не имеет логического смысла, так как методологическую роль понятия, входящие в одну отдельно взятую теорию, по отношению друг к другу выполнять не могут. [87] Нырков В. В. Поощрение и наказание как парные юридические категории. С. 65.

Поэтому сама постановка вопроса, сформулированная выше в результате справедливой критики некоторых критериев отнесения понятий к категориям, относительно того, чем понятие, собственно говоря, отличается от категории, не совсем корректна. Можно говорить о критериях выделения категорий в науке, но говорить о критериях разграничения понятий и категорий не совсем верно.

Мы полностью разделяем позицию, согласно которой в рамках одной науки нет никакого методологического и логического оснований для придания категориального статуса отдельным ее понятиям. Другими словами, вся система частных юридических наук, каким бы сильным не был ее категориальный аппарат, собственными, «порожденными» ими категориями не обладает.

Частные юридические науки оперируют категориями правоведения, которые являются понятиями общей теории права. Но данные понятия общей теории права, которые представляют собой категории для частных юридических наук, не являются категориями для самой общей теории права. Для нее категориями являются понятия «более общих» наук, таких как философия, социология и т. д.

Указанная выше логика представления категорий достаточна ясна. Попытаемся проанализировать сказанное на некоторой абстрактной схеме. Гражданское право оперирует таким понятием, как гражданское правоотношение, в трудовом праве существуют трудовые правоотношения, в административном – административные и т. д. Однако ни гражданское правоотношение, ни трудовое не представляют собой правовых категорий в системе сложившихся на сегодняшний день наук. Тем не менее, во всех частных юридических науках есть те общие для них всех признаки, характеризующие правоотношение, которые позволяют нам говорить о правоотношении в целом и рассматривать его как категорию. Категорию общей теории права.

Таким образом, существует категория «правоотношение», представляя собой в общем виде отношение, опосредованное правом, которая активно используется всеми частными юридическими науками для познания круга явлений, входящих в объект их изучения. Другими словами, на основе категории общей теории права «правоотношение» частные юридические науки оперируют понятиями гражданское, административное и т. д. правоотношение для более глубокого познания как их самих, так и различных правовых явлений, институтов, феноменов.

Исходя из сказанного, можно уверенно утверждать, что «правоотношение» как категория общей теории права выполняет определенную методологическую функцию для частных наук, на основе которой они и познают круг интересующих их объектов действительности. Сказанное подводит нас к концептуальному и краеугольному, с методологических позиций, выводу. То, что законные интересы являются правовой категорией, нужно, по большому счету, еще доказать. Они не являются категорией априори, сами по себе.

Как можно доказать, что законные интересы являются общеправовой категорией и понятием общей теории права? Необходимо проследить существование законных интересов и их многообразные проявления в системе частных наук. Требуется выявить, каковы отличительные, подчеркивающие специфику изучаемого феномена и в то же время общие, проявляющиеся во всех частноправовых науках черты ему присущи. Надо доказать, что законные интересы обладают общими признаками, чертами, структурными элементами, которые остаются неизменными вне зависимости от наличия данного явления в какой бы то ни было частноправовой науке и того или иного способа его трактовки по отношению к определенным фактам.

Помимо сказанного, необходим анализ использования понятия «законный интерес» в самой общей теории права для выяснения того, какую методологическую функцию законные интересы выполняют по отношению к частноправовым наукам.

Необходимо выявить генезис формирования законных интересов как категории, процесс исторического «становления», «утверждения» охраняемых законом интересов как актуальнейшего понятия во всей системе юридических наук и теоретического обобщения практического опыта, который, в конечном счете, позволяет говорить об изучаемом явлении как категории. Также необходимо провести сравнительный анализ законных интересов с некоторым рядом смежных категорий и понятий не только с целью более глубокого познания изучаемого явления, но правомерности его отнесения к категориям, что исключает дублирования им сущностных черт «близлежащих» правовых явлений.

Именно для этого в данной монографии изучается генезис категории «законный интерес» в законодательстве и юриспруденции (правоведении), выявляется ее структура и признаки, анализируется использование охраняемых законом интересов в материальном и процессуальном праве и в конкретизирующих данные обобщения частноправовых науках.

Законные интересы используются в общей теории права не интуитивно, а вполне обоснованно, неся в себе определенную методологическую нагрузку для всей системы частноправовых наук. Законные интересы достаточно ярко проявляются в частных юридических науках, в то же время обладая определенными сущностными признаками, которые являются неизменными.

Понятно, что рассмотреть все работы, так или иначе затрагивающие эту проблему, не представляется возможным. Поэтому целесообразнее всего сконцентрировать внимание лишь на ключевых моментах, на краеугольных вехах, которые были связаны с ее исследованием.

Еще дореволюционные русские ученые-юристы разделяли термин «субъективное право» и «интерес», говорили об их самостоятельности, не всегда, однако, называя последний «законным». «Различия прав и интересов, – писал в частности Н. М. Коркунов, – составляет ключ к пониманию административной компетенции… Сказать, что нарушение права имеется в тех случаях, когда приказ “формально” не согласен с законом или указом, а нарушение интереса – когда он не согласен только с их духом, не значит еще выяснить различия права и интереса». [88] Коркунов Н. М. Очерк теории административной юстиции. СПб., 1898. С. 157, 176 и др. «Один интерес и его защита, – отмечал Ю. С. Гамбаров, – не дают понятия субъективного права. Не все интересы пользуются защитой и ведут к праву, точно так же, как и не все интересы, получающие даже защиту права, представляют собой субъективные права». [89] Гамбаров Ю. С. Курс гражданского права. Часть общая. СПб., 1911. Т. 1. С. 377. «Охрана интересов может быть налицо, – заметил А. А. Рождественский, – и тем не менее субъективное право не возникает». [90] Рождественский А. А. Основы общей теории права. М., 1912. С. 128 В другой своей работе он развивает ту же мысль: «Могут существовать юридически защищенные интересы, не будучи в то же время юридически индивидуализированными сферами интересов, то есть не будучи субъективными правами». [91] Рождественский А. А. Теория субъективных публичных прав. М., 1913. С. 26–27.