Арон Трайнин - Избранные труды

Так, ст. 58 2, 58 7, 58 9и 58 14УК РСФСР предусматривают совершение преступления с контрреволюционной целью; ст. 59 36УК РСФСР – разрушение или повреждение путей сообщения с целью вызвать крушение поезда или судна; ст. 63 УК РСФСР – сокрытие наследственного имущества или имущества, переходящего по актам дарения, « в целях обхода закона о наследовании и дарении»; ст. 72 УК РСФСР – подделку удостоверений и документов в целях использования их»; ст. 73 1УК РСФСР – угрозы должностным лицам и общественным работникам в целях прекращения их служебной или общественной деятельности или изменения ее характера в интересах угрожающего»; ст. 79 1УК РСФСР – хищнический убой и изувечение скота с целью подрыва коллективизации сельского хозяйства и воспрепятствования его развитию; ст. 107 УК РСФСР – скупку и перепродажу товаров « в целях наживы»; ст. 119 УК РСФСР – провокацию взятки « в целях последующего изобличения давшего или принявшего взятку»; п. 2 ст. 136 УК РСФСР – убийство «с целью облегчить или скрыть другое тяжкое преступление»; ст. 148 УК РСФСР – помещение в больницу для душевнобольных «из корыстных или иных личных целей »: ст. 149 УК РСФСР – похищение, сокрытие чужого ребенка с корыстной целью ; ст. 158 1УК РСФСР – использование опеки «в корыстных целях »; ст. 168 УК РСФСР – удержание с корыстной целью чужого имущества; ст. 170 УК РСФСР – подделку «в корыстных целях официальных бумаг, документов и расписок»; ст. 171 УК РСФСР – обманное изменение с корыстной целью вида или свойства предметов, предназначенных для сбыта или общественного потребления.

В ряде случаев закон в качестве элемента состава особо предусматривает цель сбыта. Таковы ст. 99, 99 1, 101, 104, 172, 182 1УК РСФСР.

Ряд статей Уголовного кодекса говорит о мотиве (побуждениях) как основном или квалифицирующем элементе состава преступления. Так, статья 136 УК РСФСР предусматривает убийство, совершенное из корысти, ревности и других низменных побуждений; ч. 2 ст. 120 УК РСФСР предусматривает служебный подлог, совершенный без корыстных мотивов, следовательно, ч. 1 ст. 120 имеет в виду подлог, совершенный по корыстным мотивам. Статья 114 УК РСФСР предусматривает «постановление судьями из корыстных или иных личных видов неправосудного приговора, решения или определения»; ст. 149 УК РСФСР – похищение, сокрытие или подмена чужого ребенка с корыстной целью, из мести или иных личных видов.

Мотив, непосредственно не указанный в диспозиции закона, может также служить критерием разграничения близких составов. В этом отношении заслуживает особого внимания определение Военно-транспортной коллегии от 8 января 1949 г. по делу С., согласно которому причинение легкого телесного повреждения из хулиганских побуждений должно квалифицироваться не по ст. 143 УК РСФСР (легкие телесные повреждения), а по ст. 74 УК РСФСР (хулиганство).

Цель и мотив – не обязательные, а лишь факультативные элементы состава: они могут быть описаны в законе, но могут и отсутствовать. Казалось бы, отыскивать элемент цели или мотива в тех составах, в которых закон о них вовсе не упоминает, нет оснований. В действительности, однако, это не так: в ряде случаев, и это имеет большое значение для судебной практики , закон о цели или мотиве не упоминает, и, тем не менее, более глубокий анализ соответственных составов преступлений приводит к необходимости признать, что определенная законом прямо не предусмотренная цель все же является необходимым элементом этих составов. Это положение имеет, прежде всего, большое значение для правильного применения Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г.

Указ от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан» определяет кражу как «тайное или открытое похищение личного имущества граждан». При этом о цели как элементе хищения закон не упоминает. И, тем не менее, определенная цель – цель распорядиться похищенной вещью как своей собственностью – является необходимым элементом состава кражи. Такова и только такова мысль закона. Так, если двое приятелей, шутя, тайно взяли золотые часы их общего друга, имея в виду часы эти через день вернуть (то есть без цели использования часов как своих собственных), то в их действиях нет состава хищения, хотя как будто имеется «тайное похищение чужого имущества». Следовательно, не всякое тайное изъятие чужой вещи есть ее похищение.

Такова и судебная практика, четко и твердо проводимая Верховным Судом СССР. Так, определение Уголовно-судебной коллегии от 27 декабря 1940 г. указывает: «Ч. по приговору признан виновным в том, что 13 сентября 1940 г. в пьяном виде похитил из ларька три кружки с пивом. Из дела видно, что Ч., будучи пьяным, зайдя в ларек и выпив там несколько кружек пива, решил три кружки взять с собой. Ч. на предварительном следствии и на суде доказал, что кружки он взял потому, что хотел пиво отнести домой и перелить в свою посуду. Заведующий пивным ларьком М. показал, что Ч. он знает как аккуратного человека и не предполагает, чтобы тот взял кружки с пивом с целью хищения».

При таких обстоятельствах нельзя признать правильным осуждение Ч., поскольку не установлено, что в данном случае была кража [125] См. «Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного Суда СССР, 1941 год», Юриздат, 1947, стр. 194. .

В другом определении, от 4 августа 1945 г. по делу П., Верховный Суд СССР указал: «В ночь на 29 августа 1944 г. П. позвал О. пойти с ним на ток и взять у спящего сторожа один мешок ржи для того, чтобы проверить бдительность сторожа и бригадира. Забрав один мешок ржи, они унесли его по направлению к деревне, но, когда по пути их окликнул незнакомый человек, они тут же спрятали мешок в огороде и разошлись.

Как показывает осужденная О., П. не предлагал ей поделить с ним унесенную рожь, а часть этой ржи она присвоила себе без его ведома. П. же предлагал О. либо забрать унесенный с тока мешок ржи к себе домой, либо положить в таком месте, чтобы его могли обнаружить колхозники. Как отмечается в отзывах правления колхоза о П., он добросовестный работник колхоза и, будучи объездчиком полей, он и ранее практиковал инсценировки хищения для проверки сторожей. Изложенные обстоятельства дела не дают оснований утверждать, что И. намерен был похитить унесенный с тока мешок ржи» [126] «Судебная практика Верховного Суда СССР», 1945 г., вып. VIII. – Аналогично определение Железнодорожной коллегии Верховного Суда СССР от 8 июня 1949 г. .

Отсутствие цели распорядиться взятым имуществом как своей собственностью и, следовательно, отсутствие состава хищения Верховный Суд СССР нашел и в том случае, когда изъятие чужого имущества имело место в надежде получить разрешение законного владельца этого имущества. Так, в определении от 26 сентября 1942 г. по делу Л. Верховный Суд определил: «Л. признана виновной в том, что, работая на заводе, она совершила 1 марта 1941 г. мелкую кражу на производстве, взяв из лаборатории 90 г спирта-сырца, который у нее был обнаружен в проходной будке. Из показаний Л. видно, что спирт-сырец поступил в ее ведение как заведующей хозяйством лаборатории, и этот материал был на ее подотчете. Как объяснила Л., при проверке 70 кг поступившего спирта она обнаружила 100 г лишних, которые предназначались для покрытия потерь при разливе. Из этих 100 г спирта она решила взять 75 г для своей матери, страдающей ревматизмом и нуждающейся в нем как лечебном средстве для натираний.