Юрий Пуздрач - История российского конституционализма IX–XX веков

Следуя политике Петра I, Екатерина стремилась к закрытию монастырей и сокращению численности монахов, [326] См.: БрикнерА. Г. История Екатерины Второй. М., 1996. Т. 3. С. 114. считая такого рода деятельность «мелочным, бесполезным делом, из которого ничего не происходит», «формой человеческого дурачества», «детской игрой», бесполезной для человечества. [327] См.: Русский архив. 1864. С. 587–588. В результате к последней трети XVIII в. было уничтожено четыре пятых русских монастырей. [328] В XIX в. многие монастыри были восстановлены, к 1900 г. в стране имелось более 828 монастырей и 58 283 монаха и послушников обоего пола (см.: Зырянон П. Н. Русские монастыри и монашество в XIX и начале XX века. М., 1999. С. 19).

Воспитанная литературой Просвещения, Екатерина придерживалась начал терпимости и относилась снисходительно к раскольникам, которым были возвращены некоторые гражданские права, не применялось насилие. Кроме того, по настоянию императрицы предпринимались определенные шаги для того, чтобы побудить раскольников, бежавших в Польшу (а их было до 300 тыс. человек), вернуться в Россию.

И, наконец, Екатерина II сделала еще один шаг к полному включению духовенства в число государственной бюрократии. В 1790-х гг. она проводит в жизнь задуманную еще Петром III реформу и совмещает границы епархий с границами губерний. Тем самым церковные иерархи дополнительно подпадают под контроль губернаторов.

Павел I, продолжая политику веротерпимости, что, надо сказать, еще более понизило значение церкви, подписывает Указ о свободе культов. [329] Активность Павла относительно старообрядцев приводит к изданию Указа, разрешающего им строить церкви во всех епархиях России. С 1800 г. это разрешение распространяется и на Москву, где также создаются старообрядческие общины. В 1798 г. он издает манифест о принятии под свое покровительство Мальтийского ордена и становится его гроссмейстером. Через год с согласия папы берет на себя руководство делами ордена и утверждает себя его Великим магистром. Кроме того, Павел I покровительствовал иезуитам, даже папе, униженному французской революцией, предлагал переселиться в Россию. Религиозный либерализм императора приводит к тому, что в обществе распространяются слухи об обращении Павла в католичество. Конечно, это только слухи, однако фактом является интерес Павла к проблеме объединения церквей.

В результате всей этой политики церковь как корпорация была изолирована, а церковная власть стала отвлеченным понятием. Русская православная церковь теперь зависела от российской бюрократии, которая влияла на назначение и освобождение членов Синода и вообще проведение какой-либо политики по отношению к церкви. Кроме того, все вопросы церковного управления, предложения по поводу его изменения, осуществление контроля над управлением епархиями, предложения по поводу кадровых вопросов (назначение, перемещение и посвящение епископов, избрание кандидатов на чиновные должности по духовному ведомству, распоряжения о назначении пенсий и наград и т. д.) готовил чиновничий аппарат.

Члены Синода, по существу, превращались в консультантов, которые, в силу своей полной зависимости, просто соглашались с мерами, выработанными чиновниками. Любое проявление нелояльности заканчивалось изменением состава Синода: одних его членов обычно отпускали на службу в епархию, других, более подходящих и сговорчивых, вызывали для присутствия.

Таким образом, архиереи Синода, в силу своей зависимости и в определенном смысле случайности своего членства в Синоде, не могли ни консолидироваться в своих усилиях по поводу усиления позиций церкви, ни ставить перед собой каких-либо больших политических целей, ни доводить их до реализации.

Что же говорить в таком случае о местном епархиальном управлении? Епископы на местах были лишены самостоятельности и были обязаны повиноваться Синоду, которому принадлежал надзор за всем, что происходило в епархиях, представлять ему всевозможные и разнообразные отчеты и испрашивать у него разрешения на совершение тех или иных действий. Они не могли, например, назначить или уволить того или иного чиновника епархиального управления, учредить новые приходы [330] «Регламентом» допускалась практика старинных выборов прихожанами своего клира. Очень часто прихожане сами выбирали себе в священники какого-либо мирянина и представляли его архиерею для наставления. От кандидата кроме грамотности требовались определенный возраст (не менее 30 лет, а для дьякона не менее 25 лет) и определенные нравственные качества: отсутствие пристрастия к пьянству и игре в зернь, судимости за уголовные преступления и т. п. Приходская община обязывалась доставлять избранному ею священнику известное количество съестных припасов, пахотной земли и лугов. Но духовенство кафедральных и соборных церквей не подлежало выбору мирян, а назначалось непосредственно высшей духовной властью и получало на свое содержание ругу – определенное жалованье и довольствие из казны, а также земельные наделы или разные церковные доходы и пошлины. Однако со временем эта практика совершенно исчезла (см.: Иловайский Д. Царская Русь. М., 1996. С. 411–412). и монастыри, построить церкви, их права были ограничены и в таких вопросах, как заведование учебными заведениями и епархиальным хозяйством. Наконец, для ведения дел епархиального управления при епископах находились консистории, секретари которых непосредственно подчинялись обер-прокурору Синода. Таким образом, контроль за деятельностью епископов, формально принадлежащий Синоду, находился в руках обер-прокурора и секретарей консисторий. Более того, в системе бюрократического управления церковью установилась практика беспрерывного перемещения епископов с одного места на другое. [331] Напр., из списка епархиальных епископов, опубликованного в 1904 году, видно, что в 1903 г. каждый из епархиальных епископов за время служения меняет от трех до четырех кафедр. Из 62 архипастырей списка 1903 г. только один еще не успел переменить кафедры, но пятеро переменили 5 кафедр, двое – 6 паств, один даже 7. Среднее пребывание епископа на одной кафедре едва превышает 4 г. (см.: Состав Святейшего Правительствующего Всероссийского Синода и российской церковной иерархии на 1903 г. М., 1904). В результате влияние постоянно работающего чиновника на местные приходы и священнослужителей превышало возможности церковной иерархии и епископов: власть бюрократии глубоко проникает во все сферы церковного управления, и высшего, и епархиального, что не способствует единению верующих и их пастырей. [332] Наверное, такое зависимое положение церкви привело B. О. Ключевского к мысли о том, что в России Бог без церкви (Ключевский В. О. Афоризмы и мысли об истории// Загадки истории. М., 1994. C. 162).