Георг Еллинек - Общее учение о государстве

Что создание государства есть бессознательный и в то же время, однако, совершающийся при свете сознания процесс, – предугадывали уже великие мыслители Греции, которых традиционное поверхностное учение называет творцами теории исключительно естественного происхождения государства. Для Платона и Аристотеля государство не есть что-либо произвольное. Понятия «быть человеком» и «жить в государстве» были для них неразрывно связаны. Подобно стадным животным или, быть может, еще в большей степени, человек, по Аристотелю, по самой своей природе есть существо общежительное. Государство генетически предшествует индивиду, так как понятие части может быть выведено только из целого, и вне государства живет только божество либо животное. Тем не менее, однако, государство исторически возникает по учению этих мыслителей лишь в силу целесоответственных действий индивида.

По Платону, разделение труда вынуждает людей, управляемых стремлением к взаимному пополнению друг друга, объединяться [44] Rep. II, 369 слл. , а по Аристотелю, люди, первоначально живущие, несмотря на стадное чувство, изолированно [45] “$pοράδες γάρ k αί cUτω το Cρχα< ον кkουν ” Pol. I, 2 1252 b, 24 Векк. , образуют под влиянием социальных инстинктов сперва семью, затем сельскую общину и, наконец, государство, в котором стремление людей к взаимному восполнению находит полное удовлетворение. Хотя стремление и прирожденная склонность к государственной жизни общи всем людям, Аристотель называет, однако, величайшим благодетелем человечества того, кто первый осуществил государство [46] φύσει μ D ν οaν ' Рρμ *s ™ν π©σιν ™π" ν τg\ ν τοιαύτην kοινωνίαν, D δε πρ iτος συστήσας μεγίστων Cγαςiν α Фτιος ” ib. 1253, 30. . Но в основанном таким образом государстве тотчас же начинается процесс развития вследствие усложнения первоначальной цели. Возникнув в интересах жизни к таковой, государство существует τοа εв ςБν >νεkα, для жизни совершенной.

Учение о переменном характере социальных целей ясно обнаруживает также ошибочность теории органического возникновения и развития социальных явлений. По общему правилу об органическом происхождении учреждения говорят только вследствие незнакомства или недостаточного знакомства с процессом этого возникновения и развития. Не зная, как учреждение в действительности развилось, мы думаем, что сознание вообще не принимало здесь никакого участия. Чем отдаленнее от нас какой-либо исторический процесс, чем меньше источников сохранилось о деталях его развития, тем охотнее приверженцы органической теории государства и общества ссылаются на него для обоснования своих гипотез; и, напротив, то, что возникло при свете исторического сознания и, стало быть, в частности, в новейшее время, нередко называют неорганическим и потому отвергают. На этом основании старые учреждения представляются часто органическими, новые, – процесс развития которых ясно виден, – механическими. Но чем глубже проникает исторический анализ, тем более он убеждает нас в том, что должно было бы быть понятно само собою, – что все учреждения обязаны своим происхождением сознательным волевым актам и только вследствие изменения цели становятся чуждыми первоначальной причине их возникновения и потому получают вид образований, бытие которых не зависит от воли человека.

Кроме изменения цели, на развитие социальных институтов влияет еще и другая причина. Если, с одной стороны, всякое действие неизбежно имеет какую-либо цель, то, с другой стороны, не всякое действие служит к достижению предположенной или исключительно только предположенной цели. Всякое действие может иметь социальные последствия, которых нельзя не только предвидеть, но нередко даже и предчувствовать. Вследствие чрезвычайного многообразия и сложности социальных отношений деятельность человека может послужить источником и не предусмотренных последствий. Последствия новых правоположений, новых должностей, новых налогов, поведения, парламентских партий, торгового договора, объявления войны, уступки территории, заключения мира и т. д. никогда не могут быть предусмотрены с точностью. Все эти события имеют ближайшие непосредственные цели, без сомнения, сознаваемые их активными участниками. Но последние не могут знать, достигнут ли они этих целей, не повлекут ли их действия каких-либо иных желательных или нежелательных последствий. При тесной внутренней связи всех социальных явлений результаты исторического акта, для его участников строго телеологически-детерминированного, могут даже вообще выйти за пределы доступного чело-веку предвидения. Стоит только вспомнить о великих всемирно-исторических решительных сражениях, последствия которых, по необходимости скрытые от самих участников, отражаются на всей дальнейшей судьбе человечества. Всякое новое техническое изобретение влечет за собою последствия, которые не могут быть предусмотрены, каждый шаг вперед в области хозяйственного производства имеет, рядом с предусмотренными благоприятными, и не предусмотренные вредные последствия в общей экономии народного хозяйства.

Эти непредусмотренные и не могущие быть предусмотренными последствия социальных учреждений еще усиливают впечатление, будто создание их, в особенности, когда мы не умеем точно отличить предусмотренное от непредусмотренного, вообще не зависит от воли человека и представляется поэтому естественным органическим процессом. Но это «естественное и органическое» присуще всякому, даже самому незначительному и ошибочному человеческому действию. Ни один волевой акт не вызывает во внешнем мире изменений, которые могли бы быть предусмотрены полностью, и является поэтому одновременно разумной и неразумной естественной силой. Благочестивые богомольцы благоговейно целуют изображение святого, но это целование в течение столетий стоило пальца знаменитому созданию Микеланджело в соборе св. Петра.

Здесь не место останавливаться на том, какое значение, кроме того, имеет обыкновение рассматривать социальные и государственные учреждения как образования, совершенно независимые от человеческой воли. Чем дольше существует учреждение, тем в большинстве случаев труднее преобразовать его. Несмотря на то, существование его всегда требует сознательных волевых актов. В существе оно ведь есть не что иное, как сумма планомерно согласованных актов человеческой воли.

[47] См. подробные выводы в System der Subj. öff. Rechte, стр. 13 сл.

Он применим к установлению принципов учения о государственном праве и к развитию их содержания. Учение о государственном праве есть, как уже упомянуто, наука нормативная. Нормы его должны быть строго отличаемы от положений о бытии государства как социального явления. Значительная часть методологических контроверз в государственном праве вытекает из неясного представления о двойственной природе государства и вызываемом ею различии между посвященными государству науками.