Коллектив авторов - Общая часть уголовного права

1) Деяние – родовой признак преступления. Это признак содержательный, указывающий на принадлежность преступлений не к событиям, а к волевым формам поведения людей. В ч. 1 ст. 14 УК термин «деяние» употреблен в широком смысле слова, т. е. обозначает не только действие (бездействие), но и другие признаки объективной стороны преступления (последствие, способ и др.). Такая трактовка представляется верной, поскольку является адекватным отражением составов преступлений, многие из которых включают последствия, способ и другие элементы. В виду этого законодатель обоснованно не воспринял предложение об использовании в ч. 1 ст. 14 УК узкой формулировки родового признака – «деяние (действие или бездействие)» (Основы уголовного законодательства СССР и Республик 1991 г., [573] См.: Вестник Верховного Суда СССР. 1991. № 11. С. 26. проект УК 1994 г. [574] См.: Юридический вестник. 1994. № 9. ) либо «действие или бездействие» (Теоретическая модель УК [575] См.: Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования. М., 1987. С. 44. ).

2) Общественная опасность преступления – видовой материальный признак преступления, вокруг которого ведется масса споров.

Вопрос о том, является ли этот признак исключительным свойством преступлений, поделил ученых на два лагеря. Одни положительно отвечают на данный вопрос, [576] См., например: Дурманов Н. Д. Понятие преступления. М.-Л., 1948. С. 290. другие – нет, доказывая, что такой признак присущ любым правонарушениям, в частности, административным. [577] См., например: Козлов А. П. Понятие преступления. СПб., 2004. С. 707–710. Законодатель же разделяет мнение об общественной опасности как исключительном, специфическом признаке преступления, что явствует из анализа ч. 2 ст. 14 УК. На наш взгляд, эта дискуссия скорее схоластическая, нежели содержательная. Если судить этимологически, буквально, то следует согласиться с тем, что и непреступные нарушения могут быть общественно опасны. В то же время сторонники этой позиции не отрицают, что преступления более общественно опасны, нежели иные правонарушения, т. е. обладают существенной вредоносностью. Это бесспорный факт. И этот присущий преступлениям признак можно именовать либо общественной опасностью, либо существенным уровнем общественной опасности. Суть не меняется, все прекрасно понимают, о чем речь, разница лишь в выражениях. Но если это так, зачем отказываться от общепринятой терминологии? Представляется вполне оправданным использование в уголовном законе словосочетания «общественная опасность» не как простой лексической единицы, а в качестве термина, отражающего существенный уровень вредоносности. Термин же «имеет полное право» обозначать специфическое понятие. При этом, раз уж речь зашла «о правах», следует напомнить, что понятие общественной опасности было введено в научный и законодательный лексикон именно для наименования криминального, а не какого-либо другого противоправного поведения. Можно сказать, что уголовное право имеет исключительную прерогативу на использование этого термина. Таким образом, в легальном определении преступления и в понятии малозначительности резонно употреблять термин «общественная опасность» для обозначения специфического признака преступления либо деяния, которое по уровню опасности соответствует преступлению (требующего криминализации; формально предусмотренного Особенной частью, но совершенное невменяемым или малолетним).

В проекте УК 1994 г. была предпринята попытка отказаться от признака общественной опасности по иной причине – из-за мнения об идеологизированности данного понятия. [578] См.: Юридический вестник. 1994. № 9. Но представление об общественной опасности как об «идеологическом штампе» обоснованно подверглось в науке жесткой критике. Отмечалось, что ликвидация этого термина привела бы к ломке всех институтов Общей части, пересмотру понятия малозначительного деяния, сделала бы разграничение преступления и проступка «просто безобразным». [579] См.: Кузнецова Н. Ф. Проект Уголовного кодекса заслуживает внимания лишь в теоретическом плане // Проблемы уголовной ответственности и ее дифференциации (в проекте Уголовного кодекса Российской Федерации). Ярославль, 1994. С. 31. Кроме того, справедливо замечание о том, что нельзя отождествлять общественную опасность с опасностью только обществу. «Уголовное право изначально и на протяжении всей истории признавало опасными для общества и именно потому наказуемыми посягательства на личность и те или иные права человека. Опасность этих посягательств для общества подтверждается тем, что они осуждаются и иными социальными регуляторами: обычаями, моралью, религией, корпоративными нормами», – указывал В. В. Клочков. [580] Клочков В. В. Замечания и предложения по проекту Общей части Уголовного кодекса // Проблемы уголовной ответственности и ее дифференциации (в проекте Уголовного кодекса Российской Федерации). Ярославль, 1994. С. 21.

И с этих позиций отказ от признака общественной опасности в понятии преступления нам представляется неверным, а подобный научный подход – бесперспективным.

Спорен вопрос собственно о понятии «общественная опасность»: это объективная или же объективно-субъективная категория. Предпочтительнее вторая позиция. Общественная опасность складывается из опасности деяния и деятеля, за исключением его признаков, лежащих за рамками состава преступления и учитываемых в процессе назначения наказания.

3) Запрещенность – видовой формальный признак преступления. Заметим, что в ч. 1 ст. 14 УК слово «запрещенный» употреблено в широком смысле. Оно охватывает запреты пассивного поведения, например, оставления лица в опасном для жизни или здоровья состоянии (ст. 125 УК), и собственно запреты – запреты активного поведения. В УК 1960 г. (в ред. от 1 июля 1994 г.) использовался термин «предусмотренность деяния уголовным законом». Однако термин «запрещенность» представляется более точным по ряду оснований.

Противники указания на запрещенность преступления УК исходят из того, что уголовный закон ничего не запрещает, а лишь описывает преступления и наказания за их совершение. «Особенность этой отрасли права (уголовной. – А. И.) заключается в том, что она состоит из норм, которые содержат в гипотезе преступление и, следовательно, являются охранительными». [581] Мотовиловкер Е. Я. Норма, отношение и ответственность в уголовном праве // Уголовная ответственность: проблемы содержания, установления, реализации. Воронеж, 1989. С. 35. Также см.: Благов Е. В. Норма уголовного права: структурный аспект. С. 96. Регулятивные же нормы входят якобы в содержание других отраслей права. «Преступление направлено против гражданских прав и свобод, которые урегулированы не уголовным, а иными законодательными актами (Конституцией, Гражданским кодексом, Трудовым кодексом, Семейным кодексом, Административным кодексом и т. д.). Иного и быть не может», – верный своему стилю, заключает А. П. Козлов. [582] Козлов А. П. Указ. соч. С. 742. На первый взгляд, все будто бы правильно. Действительно, запрещающей может быть лишь регулятивная норма права. Поскольку уголовное право состоит из охранительных норм, запрещающие (регулятивные) нормы должны находиться в других отраслях права.