Иван Упоров - Пенитенциарная политика России в XVIII–XX вв.

Что же касается материального воплощения тюрем, то оно оставалось таким же, как и в допетровской эпохе. Во всяком случае, слово «тюрьма» уже достаточно прочно вошло в оборот. Об этом свидетельствует то обстоятельство, что оно применялось и в обыденных ситуациях. Для примера можно привести письмо самого Петра I своей супруге Екатерине из Карлсбада, в котором он пишет, что «место здешнее так весело, что можно тюрьмою назвать, понеже междо таких гор сидит, что солнца почитай не видеть» [260].

Ведением тюрьмами на местах занимались губернаторы и воеводы. В центре эти функции перешли к Полицмейстерской канцелярии, создание которой в Санкт-Петербурге, по видимому, датируется 1718 г. (текст указа не обнаружен, хотя ссылки на него имеются [261]). При канцелярии со временем была учреждена своя тюрьма со штатом надзирателей [262]. Там же при полиции состоял палач [263]. Главная полицмейстерская канцелярия требовала от полиции других городов среди прочего данные о содержании колодников, утверждала приговоры к смертной казни и ссылке [264]. Позже, к концу 1737 г., полицмейстерские конторы появились в 25 лицмейстерские конторы появились в 25 наиболее крупных городах [265].

Теперь обратимся к анализу наказания в виде «сослания на каторгу» («на галеру»). Прежде всего отметим, что в Артикуле воинском эта форма лишения свободы достаточно четко разграничивалась с тюремным заключением. В данном правовом акте ссылка на каторгу встречается всего в пяти артикулах (арт. 63, 65, 149, 167, 196) [266]. Фактически же ссылка (сначала на поселение, а с конца XVII – начала XVIII вв. – на каторжные работы) применялась весьма широко, по нарастающей. Ранее мы указывали причины, по которым это стало происходить; здесь же подчеркнем, что государство закрепляет эти причины официально.

Ссылка на галеры, по аналогии с Артикулом воинским, предусматривалась также Уставом морским [267]. В частности, она могла быть назначена рядовым матросам в случае их вины в том, что «корабль загоритца и згорит» [268]. Более подробно этот документ здесь не рассматривается, поскольку в контексте нашей проблематики он во многом повторяет Артикул воинский [269]и, кроме того, касается весьма ограниченного круга лиц. Ссылке подлежали и те, кто «из гулящих людей явится в корчемстве, на которых пенных денег взять всеконечно нечего: и таким чинить наказание кнутом. А буде таким корчемникам в корчемстве второй или третий раз привод: и таковых для ссылки посылать в Ратушу» такое предписание содержится, в частности, в Наказе выемным головам, посылаемым для открытия и истребления корчемства [270]. Подобные нормы содержались и в других документах, что свидетельствует об отсутствии на тот период времени системы в российском законодательстве По данным П. С. Ромашкина, только петровских указов уголовно-правового характера насчитывается 392 [271].

Сама же ссылка и ее исполнение в отношении конкретных лиц регулировалась большим количеством указов; кроме того, различные вопросы ее организации нашли свое отражение в переписке Петра I с различными должностными лицами. При этом основное внимание уделялось труду каторжников, использование которого в решении государственных хозяйственных задач еще более расширилось, оставив на заднем плане все другие цели наказания.

Нам представляется (в порядке гипотезы), что если бы дело дошло до реального составления нового Уложения, которое намеревался создать Петр I, о чем говорилось выше, то в нем вопросы ссылки были бы отражены достаточно полно для того времени. Однако Уложение так и не было составлено. Наша гипотеза подтверждается тем, что когда, спустя столетие, был издан первый систематизированный кодифицированный акт, регулирующий отдельную (уголовно-исполнительную) область общественных отношений, то он касался именно ссылки (Устав о ссыльных 1822 г.).

Рассмотрим некоторые документы. Так, в Указе 1699 г. написано: «Великий государь указал, которые виновны посадские люди, земской староста со товарищи, выборных своих таможенных и кабацких бурмистров от сборов отставили за то, что их старостину прошению ничего не дали и выбрали на места оных, взяли за то с них 120 рублев и тем людям, которые взяли деньги, и которые им те деньги дали и накупились к сборам, сказать смерть и положить на плаху и, от плахи подняв, бить вместо смерти кнутом без пощады и сослать в ссылку в Азов на вечное житье с женами и с детьми и быть им на каторгах в работе» [272]. В соответствии с одним из указов 1700 г. преступников предписывалось «отдать в пашенную работу мужикам, по смерть и велеть им питать себя работою земляною и скотопастством» [273].

В письме к князю Ромадановскому в 1703 г. Петр писал: «Ныне же зело нужда есть, дабы несколько тыс. воров (а именно есть ли возможно 2000 человек) приготовить к будущему лету, которых по всем приказам, ратушам и городам собрать по первому пути и которые посланы в Сибирь, а ныне еще в Вологде. Piter» [274]. А еще раньше Петр I предписывает: «Завести в Тобольску кирпичные великие заводы и в тех ссыльными и иными людьми делать кирпич, чтоб повсюду наделать самое многое число» [275]. В 1707 г., узнав о приостановлении работ на сооружении больверка Трубецкого (Петропавловская крепость), царь писал Кикину: «Того ради донеси господину генералу (Ф. М. Апраксину), чтоб на сию работу каторжных невольников употребить, понеже ныне лето своими тишинами миновалось, а галерам больше дела нет; к тому и холопей государевых прибавилось» [276].

Согласно Указу 1703 г. «разбойников смертной казнью не казнить, а учинить им наказание, бить кнутом и, запятнав в щеку, ссылать в Азов на каторгу, на вечное житье» [277]. В том же году был издан еще схожий указ, где делалась ссылка на прежний указ: «И тех (преступников. – И. У.) по-прежнему своего великого государя указы, за их вины ссылать в Азов на каторгу» [278]. В Указе 1704 г. Петр I предписывал: «Тех, которые кроме вышеописанных вин, по законам достойны смерти (за убийство, воровство, измену и бунт. – И. У.), бить кнутом и, запятнав новыми пятнами, послать в вечную каторгу; а которые довелись наказанья в дальней ссылке, тех без наказанья ссылать на каторгу же на десять лет» [279]. Соответственно Указом 1714 г. предусматривалось «разбойников за второй раз вместо смерти послать на вечную каторгу» [280]. Указом того же года на галеры предписывалось посылать тех, кто, выходя из слободских посадских людей, оставлял за собой долги, за которые нечем было платить [281]. В 1721 г. на каторгу отправлялись «смертоубийцы», которые добровольно признавались в преступлении [282].

В 1715 г. Петр I, очевидно, недовольный практикой исполнения ссылки на каторгу, требовал: «Каторжных не употреблять в мелкие и разные работы, но на те, кои на одном месте, а именно сваи бить и прочие тому подобные» [283]. По Указу 1717 г. Петр I повелел: «Если рекрут прежде года своей службы в полку побежит, то его за сей побег бить шпицрутенами через полк по разу на три дня, а когда в другой раз убежит или более года кто в службе, тех вместо смерти бить кнутом, и, вырезав ноздри перед полками, сослать в вечную каторгу на галеры» [284]. Указом 1720 г. император, в частности, предписал: «Послать преступников туда, где делают новую гавань» [285]. Следует добавить, что на «галеры» могли послать и тех, «кто штрафован будет денежным штрафом, а платить ему будет нечем… зачитая по десяти рублев на год» [286].