Коллектив авторов - Взаимосвязь уголовного и уголовно-процессуального права. Монография

– ограниченная самостоятельность уголовного процесса усматривается в том, что он, продолжая быть прежде всего проводником, средством или формой карательной власти государства, наряду с этим, обслуживает и иные цели: защиту прав личности, ограждение невиновного от наказания, возмещение вреда и проч. (например, Н. М. Кропачев, В. Н. Шпилев, И. С. Крамской, З. В. Макарова, А. С. Барабаш, З. Л. Шхагапсоев, В. А. Горленко, А. Г. Гурбанов, И. Н. Кондрат, Н. Н. Михайлов 167и др.). «Сводить взаимоотношения уголовного и уголовно-процессуального отношения только к схеме “форма-содержание”, – пишет М. Н. Белов, – значит, значительно упрощать сущность раскрываемых понятий» 168. Это воззрение покоится на осознании некоторого разрыва между уголовно-правовыми и уголовно-процессуальными отношениями.

Третий подход представляет процесс и материальное право в качестве двух независимых феноменов . Эта теория, в отличие от предыдущих, в принципе отрицает производность уголовного процесса от карательного материального права, усматривая в его существовании иные причины. Отношение уголовного права к процессу здесь рассматривается не только не как «посредственное исполнительство», но и вообще не как «соучастие». Сторонником этого подхода был в свое время Н. Н. Розин. Его убеждение состояло в том, что, основные процессуальные институты получают свои черты вовсе не из материального (уголовного и гражданского) права. Вопросы о подготовке судебного следствия, о доказательствах и т. п., писал он, также мало являются вопросами уголовного права, как и вопросами права гражданского. Н. Н. Розин считал ошибочным воззрение, в силу которого институты уголовного процесса извлекают начала свои из природы «материального» уголовного права. Преследуя вне его лежащие цели, процесс, тем не менее, живет собственной юридической жизнью, и отдельные моменты его определяются самостоятельными правовыми нормами 169. Н. Н. Полянский по этому поводу замечал: «Если бы процесс имел своей целью, а тем более своею единственной целью, осуществление материального права государства на наказание, то законодатель и ограничивался бы тем, что наделял бы суд и его вспомогательные органы всеми полномочиями, нужными для энергичного осуществления репрессии. Этого не только не бывает, но этого и не может быть, ибо до тех пор, пока государственная власть, преследуя виновных, не знает никаких сдержек, пока обвиняемый не пользуется никакими формальными гарантиями, до тех пор вообще нет процесса, хотя государство и осуществляет свою карательную власть» 170. Сторонниками излагаемой идеи, по свидетельству П. И. Люблинского, были также Э. Ферри, F. Hélie и Романьози 171.

В отечественном праве среди авторов, отрицающих идею определяющего положения уголовного материального права по отношению к одноименному процессу, можно назвать, например, Б. И. Хмельницкого, И. Б. Михайловскую 172и др. Так, И. Б. Михай-ловская пишет: «Уголовный закон не может задавать и не задает параметры процессуальной формы, а только определяет предмет доказывания, да и то не полностью»; при этом она признает социальным назначением уголовного судопроизводства максимальное снижение отрицательных последствий применения уголовной репрессии, а социально значимым – не только результат разрешения конфликта (то есть применение или неприменение норм материального права), но и саму процедуру, приведшую к тому или иному результату 173.

Обобщая вышеизложенное, заметим, что проблему соотношения «материального» и «процессуального» в праве нельзя отнести к вопросам, получившим в правовой науке свое окончательное разрешение. Находясь на стыке различных дисциплин и оказывая определенное влияние на развитие законодательства, он требует объединенных научных усилий и межотраслевых исследований.

1.2.1. Международные правовые стандарты взаимосвязи уголовного и уголовно-процессуального права: общая характеристика

Взаимосвязь уголовного и уголовно-процессуального права прослеживается не только на уровне внутреннего (национального) законодательства, но и на уровне системы международного права. Основы этого заложены в ст. 15 Конституции Российской Федерации, устанавливающей в ч. 4 правило о том, что «общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора». Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы РФ, в свою очередь, закрепляют положения о том, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью законодательства РФ, регулирующего уголовное судопроизводство (ч. 3 ст. 1 УПК), УК в ч. 2 ст. 1 указывает, что «настоящий кодекс основывается на Конституции Российской Федерации и общепризнанных принципах и нормах международного права».

Вышеуказанные нормы позволяют говорить о необходимости реализации международных правовых стандартов в правотворческой и правоприменительной деятельности в сфере уголовного и уголовно-процессуального права.

Само понимание термина «международные правовые стандарты» как в теории международного права, так и в науках уголовного права и процесса является дискуссионным. Несмотря на достаточно частое употребление таких терминов, как «международные стандарты», «стандарты Совета Европы», ни в науке международного права, а тем более отраслевых науках, не выработано точного содержания данных категорий 174.

Термин «стандарт» происходит от английского «standard». Современный словарь иностранных слов дает следующее значение этого термина: «1) образец, эталон, модель, принимаемые за исходные для сопоставления с ними других подобных объектов; 2) нечто шаблонное, трафаретное, не содержащее в себе ничего оригинального, творческого» 175.

В словаре С. И. Ожегова слово «стандарт» означает «типовой вид, образец которому должно удовлетворять что-нибудь по своим признакам, свойствам, качествам» 176. Англо-русский юридический словарь предлагает такой перевод: «standard – стандарт, норма, критерий; standard of law (legal standard) – правовой стандарт; требование, норма права; правовой критерий» 177.

Ученые – представители науки международного права, а также отраслевых наук по-разному подходят к раскрытию содержания рассматриваемого термина. Можно выделить как минимум три позиции по данному вопросу.

1. Международные стандарты определяются через составляющие данное правовое явление элементы. Ю. Е. Левеев определяет международные стандарты как особые ориентиры защиты прав личности в уголовном судопроизводстве, включающие не только общепризнанные нормы и принципы международного права, но и международные договоры, а также многочисленные нормы рекомендательных законодательных актов 178. С. М. Ягофаров считает, что международные стандарты представляют собой выработанные международным сообществом передовые нормы-принципы, содержащие в себе и определяющие статутное положение личности в уголовном судопроизводстве 179. Но, как отмечает С. М. Ягофаров, «необходимо понимать, что международно-правовые стандарты – это динамически развивающийся комплекс, и их нельзя отождествлять только лишь с общепризнанными принципами и нормами международного права, так как в большей степени это лишь морально-политические обязательства, по уровню реализации которых можно получить ответ как о реальных процессах демократизации в обществе и характере взаимоотношения личности и государства, так и о присутствующей степени развития гражданского общества», то есть он включает в это понятие и положения международных актов рекомендательного характера 180. Л. Д. Калинкина, А. В. Чумаков указывают, что международные стандарты включают в себя нормы международных договоров, а также правовые позиции Европейского cуда по правам человека (далее – ЕСПЧ) 181. При этом, как замечает А. В. Чумаков, общепризнанные принципы и нормы международного права фактически не подлежат непосредственному применению при производстве по уголовным делам в силу неопределенности их круга и критериев отнесения к этому кругу 182. Д. Ю. Матвеев считает, что в качестве международно-правовых стандартов можно принимать лишь обязательные требования, закрепленные в международном договоре 183. Заметим, что советское законодательство в качестве источников права называло только международные договоры 184. А. С. Григорян рассматривает международно-правовые стандарты в сфере защиты прав и свобод человека лишь как «результаты толкования» норм международного права – они содержатся в решениях универсальных и региональных международных межправительственных организаций, а также в судебных постановлениях международных судов таких организаций, толкующих масштабы поведения государств при реализации соответствующих норм международного права 185.