Александр Чучаев - Уголовно-правовые взгляды Н.Д.Сергеевского

Наказуемость попустительства и недоносительства зависит от общего уровня культуры в стране, общественной оценки доносов; как правило, они признаются преступными, если нарушают специальные обязанности или когда от этого страдает невиновное лицо. По мнению Сергеевского, нецелесообразно карать за недоносительство одного из супругов, детей или родителей, опекуна и опекаемого и т. д., т. е. родственников или близких.

Действия лица, направленные к достижению одной цели, иногда складываются таким образом, что представляют собой несколько различных актов, каждый из которых, взятый в отдельности, может иметь особую юридическую оценку, так как содержит самостоятельный состав преступления. И наоборот, отдельные действия, искусственно объединенные законодателем вместе, образуют одно преступление. «Очевидно, что такое разделение деяния на два акта и на два состава или соединение двух поступков в одно деяние и в один состав не может зависеть от субъективного произвола лица, постановляющего решение, а установляется самим действием… Общим правилом при вменении человеку его поступков как преступных деяний должно быть признано то положение, что действия отдельные не могут быть соединяемы в одно для вменения и, обратно, ряд актов, составляющих одно единое действие, не может быть разбиваем на отдельные части и, следовательно, отдельные составы, хотя бы внешним образом к тому представлялась возможность» 314.

По мнению Сергеевского, вопрос о том, представляет ли деяние лица одно-единственное действие или ряд самостоятельных действий, необходимо устанавливать исходя из конкретных обстоятельств совершенного преступления. Теория в этом случае обязана разработать правила, призванные помочь судебной практике, причем общие положения «более отрицательного, чем положительного характера». Три момента являются решающими: во-первых, время, но «не в том смысле, однако, чтобы два акта, разделенные во времени, всегда представляли собою два отдельных действия»; во-вторых, связь между действиями, лицами и содеянным; в-третьих, «взаимное отношение субъективного настроения в отдельных актах» 315. «По отношению к первому моменту этот последний имеет парализующее значение, именно: сколь бы ни были отделены друг от друга по времени отдельные акты, они связываются воедино, если они проникнуты одним субъективным настроением и составляют осуществление единого плана» 316.

На этом основании автор выделяет длящиеся и продолжаемые преступления, понимаемые им иначе, чем в современном уголовном праве. В длящихся преступлениях деяние состоит из ряда актов, каждый из которых, если квалифицировать отдельно, образует оконченный состав преступления. Продолжаемые преступления представляют собой преступное состояние, длящееся во времени. Сколь долго бы они ни продолжались, из какого количества актов ни состояли, всегда образуют одно преступление.

Как видим, Сергеевский, по сути, рассматриваемые преступления меняет местами: длящиеся признает продолжаемыми и наоборот.

Еще большее различие с современным пониманием множественности преступлений обнаруживается при характеристике совокупности преступлений. Автор исходит из того, что деяние нередко можно мысленно расчленить на две части, каждая из которых подпадает под признаки какого-либо преступления. Например, убийство путем причинения телесных повреждений складывается из двух уголовно наказуемых деяний: нанесение ран и лишение жизни; убийство путем поджога – соответственно из поджога и лишения жизни и т. д. «Случаи такого рода носят название идеальной совокупности . Вменению здесь всегда подлежит лишь один состав, именно тот, который представляется высшим по наказанию» 317.

С точки зрения современного уголовного права, в этом случае можно говорить лишь о так называемой законодательной совокупности преступлений, ныне отраженной в ст. 17 УК РФ как исключение из общего понятия совокупности («за исключением случаев, когда совершение двух и более преступлений предусмотрено статьями Особенной части Уголовного кодекса в качестве обстоятельства, влекущего более строгое наказание»).

Данное обстоятельство Сергеевский, судя по всему, учитывает как один из видов идеальной совокупности, когда говорит о конструировании особо квалифицированных видов преступлений, в которых в качестве квалифицирующего признака выступает второй «мысленный состав». «Если закон такого квалифицирующего значения за известным признаком не устанавливает, то этот последний, привходя в содержании одного действия к другому составу, высшему по наказуемости, не оказывает никакого влияния на ответственность…» 318.

Идеальная же совокупность в собственном смысле имеет место тогда, когда одним деянием совершаются как минимум два самостоятельных преступления, охватываемых различными статьями или частями статьи Уголовного кодекса. В связи с этим преступное деяние квалифицируется по различным уголовно-правовым нормам.

Основываясь на германском уголовном законодательстве, Сергеевский предлагает четыре варианта определяемой им идеальной совокупности, при которой квалификацию содеянного следует производить только по «высшему составу». Во-первых, указанная совокупность двух однородных составов; например лишение жизни одним деянием нескольких лиц, оскорбление при убийстве и т. д.

Во-вторых, совокупность двух составов, относящихся между собой как часть к целому; например убийство путем поджога предполагает уничтожение чужого имущества.

По современному уголовному праву в сказанном можно констатировать наличие конкуренции норм, которая в соответствии с УК РФ не образуют совокупности преступлений.

В-третьих, идеальная совокупность появляется за счет различных последствий одного деяния; например поджог и причинение телесного повреждения.

В-четвертых, идеальная совокупность двух разнородных составов; например, одним деянием нарушаются блага частного лица и общественные интересы.

В связи с указанным, на наш взгляд, следует обратить внимание на два обстоятельства. Первое – характеристика идеальной совокупности свидетельствует о недостаточной разработанности проблемы в целом; второе – критическое отношение к положениям Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, в ст. 109 и 116 которого в названных выше случаях предписывается квалифицировать каждое из деяний, входящих в совокупность, самостоятельно. Не приведя возражений по существу, Сергеевский ограничивается замечанием, что «практическое значение сих статей весьма сомнительно» 319.

Правила идеальной совокупности автор распространяет также на два особых случая, называемых в уголовном праве XIX в. aberration ictus и error in objecto. В первом из них речь идет о случайной замене одного объекта другим, осуществленной под воздействием посторонних сил (например, поскользнувшись, виновный наносит удар вместо одного лица другому); во втором случае – вследствие ошибки самого виновного происходит замена одного объекта другим, например А. принимается за В. В современном уголовном праве такая ситуация именуется ошибкой в объекте (приведенный пример характеризует ошибку в потерпевшем).