Лия Жданова - «Русский дневник» Джона Стейнбека в советской оптике

Из рассмотрения материалов архива ВОКСа логически вытекает вопрос: в какой степени авторы этих и других секретных донесений верили в то, что писали, и в какой степени следовали указующему персту партии? И. Д. Хмарский в своих воспоминаниях, и А. В. Караганов, и С. Г. Литвинова в интервью, данных российскому журналисту В. С. Тольцу 40 и 50 лет спустя описанной Стейнбеком поездки 11 11 Тольц В. С. Три дневника. По маршруту Стейнбека полвека спустя [Электронный ресурс] // Радио Свобода. 2002. 13 апреля. – URL: [битая ссылка] http://archive.svoboda.org/programs/cicles/stainbeck/ (дата обращения: 10.02.2016). В 1997 году российский историк, журналист, ответственный редактор радио «Свобода» В. С. Тольц предпринял цикл радиопередач «Три дневника. По маршруту Стейнбека полвека спустя», в ходе подготовки к которому повторил маршрут Стейнбека и Капы в СССР и разыскал в архивах секретные документы, отчеты сотрудников ВОКСа, участвовавших в организации их поездки. В своем радиоцикле Тольц впервые соотнес одни и те же события с точки зрения американцев, людей широких либеральных взглядов, описанные Стейнбеком в «Русском дневнике», и с точки зрения советских людей, фиксировавших и анализировавших происходящее в своих официальных «дневниках». уже после распада СССР, признавались, что осознавали, что ведут себя по отношению к американскому писателю не совсем «честно», показывая только светлую сторону советской жизни и скрывая то, о чем не следовало знать на Западе. Так, А. В. Караганов в интервью журналисту рассказал о возникавшем в те годы чувстве «раздвоения» жизни: «Жизнь и ощущение ее как бы раздваивались. С одной стороны, то, что следовало показывать заезжим иноземцам, чем полагалось гордиться, то, как полагалось жить и чувствовать. С другой – жизнь, которую от иностранцев, да и от многих советских, скрывали, чувства и переживания, которые опасно было выражать и описывать словами…» 12 12 Там же. Это раздвоение было сродни оруэлловскому «двоемыслию» – способностью человека в тоталитарном обществе придерживаться двух противоположных убеждений одновременно.

Вместе с тем, в своих воспоминаниях о том непростом времени, в котором происходила поездка Стейнбека и Капы, А. В. Караганов, С. Г. Литвинова и И. Д. Хмарский независимо друг от друга, но практически в один голос подчеркивают, в первую очередь, не внешнее давление и страх за свою жизнь и работу, но чувство душевного подъема, который они испытывали в первые послевоенные годы, и гордости за свою страну, за свой политический строй и образ жизни, право на которые с таким трудом было отвоевано ими. Это чувство гордости за достижения Советского Союза на всех фронтах – экономическом, социальном, культурном – было не столько предписанным сверху, сколько внутренним, непритворным, и их полное разделение представляется едва ли возможным.

Так или иначе, изучение материалов сотрудников ВОКСа по поездке Стейнбека и Капы в СССР 1947 года дает более полное представление о том, в каких условиях создавался «Русский дневник», какой смысл – и для американской, и для советской стороны – несли в себе декорации, в которых протекало знакомство Стейнбека и Капы с советскими людьми, и, наконец, благодаря и вопреки чему замысел «русской книги» Стейнбека принял свой окончательный вид.

Знакомство с этими документами позволяет также в какой-то степени приблизиться к поиску ответов и на другие вопросы, например, возможно ли было все-таки в 1947 году более близкое, более глубокое общение и понимание друг друга представителями разных систем, стоявших на страже своих идеологических и политических интересов, – то самое «знать вас как людей, а не как идеи», о котором говорил Стейнбек еще в 1939 году? Или же эти документы только подтверждают тезис о «невозможности культурного понимания, невозможности проникновения в мир тайных мифологических шифров чужой культуры, невозможности декодирования мифологической подкладки этой чужой культуры, невозможности реконструкции для себя мира чуждой мифологической семантики», в результате которой «степень сложности культурного совокупления, культурного проникновения друг в друга представителей различных культурных видов нисколько не ниже, чем степень сложности физиологического совокупления между представителями различных биологических видов» 13 13 Лобок А. М. Антропология мифа. – Екатеринбург: Банк культурной информации, 1997. – С. 28. ? В этом ракурсе представленные материалы приобретают новое значение, становясь яркой иллюстрацией того, как Стейнбек, настойчиво желавший увидеть суть русского народа в простых людях – украинских колхозниках (стараниями сотрудников УОКСа заранее подготовленных ко встрече с американцами) или грузинском шофере-лихаче (который на деле являлся сотрудником органов госбезопасности) в большинстве случаев имел дело с искусно инсценированной иллюзией 14 14 Примером установки на манипулирование сознанием иностранных гостей может служить решение, принятое И. Д. Хмарским и А. И. Полторацким в поездке американцев по Украине для изменения их негативного отношения к советскому правительству: «Мы постараемся устами колхозников и тех, кто еще будет встречаться со Стейнбеком и Капой, заявить им, что у нас народ и правительство – это единое целое и что ни наша пресса, ни наше правительство – вплоть до т. Сталина в его известных ответах на вопросы американским корреспондентам – не натравляют советских людей против американцев, а наоборот, с большой симпатией говорят об американском народе, подчеркивают, что американский народ так же не хочет войны, как и наш, о чем говорил американцам в известных интервью т. Сталин». ГАРФ. Ф. 5283. С.2. Оп. 22с. Ед. хр. 26. Л. 188. . Но если иллюзии американских гостей-«марионеток», отраженные во многом в «Русском дневнике», не оказали значительного влияния на жизнь его создателей, то страницы секретных донесений ВОКСа являются наглядной демонстрацией тех представлений и реалий, в которых их советские «кукловоды» жили многие годы.

Напоследок упомянем о судьбе советских людей, участвовавших в организации поездки Стейнбека и Капы 1947 года. В том же 1947 году был исключен из партии и уволен зам. председателя ВОКСа А. В. Караганов – по причине ареста его отца, обвиненного в антисоветской агитации; в 1948 году был смещен со своего поста ВэЭс – председатель общества В. С. Кеменов. В том же году был исключен из партии и отправлен в отставку зав. американским отделом ВОКСа И. Д. Хмарский – за отправку американскому профессору З. Ваксману (создателю лекарства от туберкулеза – стрептомицина) советского образца препарата против дифтерии «эритрин»; вскоре после этого прозванный Стейнбеком и Капой «кремлевским гремлином» 15 15 Kremlin Gremlin – букв.: кремлевский злой гном (прим. переводчика «Русского дневника» – Е. Р. Рождественской ). чиновник навсегда покинул столицу, осев на родине вождя русской революции – в Ульяновске.