Валерий Бондаренко - Юность длиною в сто лет. Читаем про себя. Моледежь в литературе XX-XXI вв.

Он прибывает в Брест в самые выходные, не успевает представиться начальству, встать на учет, как вдруг начинается война. И жизнь его переворачивается вмиг. Брестская крепость сразу окажется в глубоком немецком тылу. А Плужников с несколькими бойцами да двумя женщинами будут прятаться в подвалах крепости и мстить, мстить захватчикам. Он может уйти, этот не значащийся в списках никакой воинской части Коля Плужников, но все то же чувство чести и ответственность за людей, которых он защищает, держит его до последнего. Он узнает многое за без малого год своей партизанской войны: малодушие и предательство, любовь и отчаяние. И потери, потери, потери… Лишь оказавшись без боеприпасов и узнав, что Москва уцелела, что фашисты потерпели на подступах к ней жестокое поражение, он выйдет к захватчикам.

Чтобы сдаться? Нет, он уже на пороге смерти, ослепший, опухший, обросший, похожий на мощи. Вот заключительная сцена романа:

«Он шел строго и прямо, ничего не видя, но строго ориентируясь по звуку работавшего мотора. И все стояли на своих местах, и он шел один, с трудом переставляя распухшие, обмороженные ноги.

И вдруг немецкий лейтенант звонко и напряженно, как на параде, выкрикнул команду, и солдаты, щелкнув каблуками, четко вскинули оружие «на караул». И немецкий генерал, чуть помедлив, поднес руку к фуражке.

…Но он не видел этих почестей, а если бы и видел, ему было бы уже все равно. Он был выше всех мыслимых почестей, выше славы, выше жизни и выше смерти.

…Он упал на спину, навзничь, широко раскинув руки, подставив солнцу невидящие, широко открытые глаза. Упал свободным и после жизни, смертию смерть поправ».

Соавтором Васильева была сама жизнь, сама история. С конца июня 1941-го до апреля 1942-го года некий красноармеец (или командир) оборонял Брестскую крепость, нанося захватчикам чувствительный урон. Имя его неизвестно, подвиг его бессмертен…

«…человека нельзя победить, если он этого не хочет. Убить можно, а победить нельзя».

«Говорят, что мы, евреи, музыкальный народ. Да, мы – такой народ; станешь музыкальным, если сотни лет прислушиваешься, по какой улице топают солдатские сапоги и не ваша ли дочь зовет на помощь в соседском переулке».

«Крепость не пала. Крепость истекла кровью».

«Он остался в живых только потому, что кто-то погибал за него. Он сделал это открытие, не понимая, что это – закон войны. Простой и необходимый, как смерть: если ты уцелел, значит, кто-то погиб за тебя».

«Стало вдруг тихо. Небогатов усмехнулся:

– Командуешь?

– Не командую, а приказываю, – сдерживаясь, негромко сказал Плужников. – Как старший по званию».

«…не так важно, где лежат наши сыновья. Важно только то, за что они погибли».

По мотивам романа режиссером Андреем Малюковым в 1995 году снят фильм «Я – русский солдат». В ролях: Д. Медведев, А. Булдаков, М. Цховреба-Агранович. Писатель отрицательно отнесся к этой экранизации, посчитав, что в формате односерийного фильма невозможно проследить, как из наивного мальчика вырастает герой и человек, побратавшийся со смертью.

«Я – русский солдат», 1995 г.

Эта повесть появилась в 1947 году. Тогда уже много было написано о минувшей войне – но гром победных фанфар заглушал в большинстве из этих писаний правду, которую знали все. Наверно, тем-то и глянулась вчерашним фронтовикам небольшая повесть Эммануила Казакевича: она была правдива в деталях и спокойна, честна по тону. И еще, там был положительный герой лейтенант Травкин, юный и скромный офицер, но опытный разведчик, а главное (что не всегда встречается) – заботливый командир.

Интересно, что в основе повести – реальные события. Прототип Травкина – Николай Кириллович Ткаченко. Для него и его бойцов все сложилось не так трагично, как для отряда лейтенанта Травкина.

Итак, весна 1944 года. Советская армия гонит фашистов с нашей территории, но враг еще силен, он еще огрызается. Неподалеку от польской границы противник исчез. Где немец? Был да сплыл… На поиски врага отправляется группа разведчиков под командой лейтенанта Травкина. В густом лесу, похожем с воздуха на вопросительный знак, разведчики найдут большое скопление немецких войск. Они передадут об этом по рации нашему командованию (позывные группы «Звезда» – отсюда и название повести). Добытые сведения очень помогут командованию…

Впрочем, незачем пересказывать весь сюжет. Он увлечет вас своей суровой правдивостью. Но главное здесь не сюжет, а общий тон, серьезный, мужественный. Жестокость войны – от нее никуда не денешься, и солдаты Травкина проявляют ее, но нет в этом надрыва, истерики. Действия отряда целесообразны, и о главной своей цели – победе, солдаты помнят всегда. От этого лирическая во многом повесть кажется такой монументальной, значительной и – гуманистической.

«Солдаты спали на земле на елочном лапнике, тесно прижавшись друг к другу.

Утренний холод будил людей, и они бросались собирать шишки и ветки для костров.

– «Вот она, война, – думал Бугорков, поеживаясь, – великая бездомность сотен и тысяч людей».

«Бывают острые моменты, когда рассудительность не лучше трусости».

«Потом она вдруг почувствовала себя вдвойне счастливой: ее любимый был не обычный человек, нет, он суровый, гордый и чистый. Таким он и должен быть. Она непривычно робела в его присутствии, сама удивляясь своей робости. Она ли это, считавшая себя опытной маленькой грешницей? Поцелуй и объятие, полученные и возвращенные вскользь, в суматохе походного быта, из-за мимолетной симпатии или просто от скуки – и это она называла жизнью!

Она вспоминала об этом, как о чем-то некрасивом, но уже давно прошедшем».

«Какой-то немец, шлепая босыми ногами и светя карманным фонарем, вплотную подошел к Травкину. Свет фонаря был направлен чуть ли не в самое лицо Травкина, но заспанный немец ничего не заметил. Он сел оправляться, кряхтя и вздыхая.

Мамочкин взялся за нож. Травкин не увидел, но почувствовал это молниеносное движение Мамочкина и перехватил его руку».

«Разведчики прошли ровным, неспешным шагом мимо оторопевших немцев. Скрывшись в роще, Травкин лихорадочно осмотрелся, оглянулся и побежал. Они быстро перебежали рощу… Обессиленные, они уселись на траву, закурили, и Травкин впервые со вчерашнего вечера открыл рот:

– Чуть не попались».

«Травкин с младенческих лет был воспитан в любви и уважении к рабочим людям, но этого наборщика из Лейпцига надо было убить.