Екатерина Биричева - Субъект как несубстанциальное основание бытия: концепция «Приспособления»

В этой ситуации становится очевидной задача не только развития новой концепции субъективности как онтологического основания, но и поиска адекватной методологии исследования данной фундаментальной онтологической проблематики в изменившихся условиях. На решение двух неразрывно связанных обозначенных задач направлен основной интерес данного исследования. Представляется, что в данном случае необходимо начать с постановки вопроса о бытии и прояснения особенностей индивидуальной онтологической ситуации, что, в свою очередь, требует последовательного введения базовых понятий, на основании которых возможно разворачивание положений авторской концепции, направленной на методологический поиск онтологического основания.

Прежде всего, необходимо отметить, что о пограничной онтологической ситуации невозможно говорить совершенно безлично. Это состояние переживается не безличными общественными или дискурсивными структурами, но человеческим Я в индивидуальном порядке. Поскольку речь идёт о человеческом Я, обнаруживающем себя раздробленным, мозаичным, размытым на фоне столь же множественной «текучей современности» (3. Бауман), то для того, чтобы выйти к онтологическому основанию, необходимо поставить всё под вопрос: не только целостность (как и множественность) индивидуального бытия, но и само Я.

Пограничность человеческого Я проявляется в ощущении полноты бытия и одновременной невозможности высказать, выразить, осуществить бытие во всей его полноте. Сэтого ощущения начинается любая онтология как поиск способа преодоления данной пограничной бытийной ситуации. Выходя к некой границе бытия, Я обнаруживает, что единственное, что всё ещё остаётся в этой экзистенциальной ситуации, – это отчаяние перед лицом «угрозы небытия» 2 2 См. Тиллих П. Мужество быть. Москва, 2011. (П. Тиллих). Ощущение мощи бытия в невозможности высказать это ощущение по-разному осмысляется различными философами. М. Хайдеггер, например, обозначает данную ситуацию как подвешенность над бездной: «о бездне мы говорим тогда, когда почва или отсутствует, или уходит из-под ног в поисках основания» 3 3 Хайдеггер М. Язык. URL: http://lib.ru/HEIDEGGER/yazyk.txt (дата обращения: 26.09.2012). . Речь бессильна перед отсутствием устойчивости, поскольку невозможно зафиксировать движение полноты бытия. Перед лицом этой тотальности Я теряет свой голос, рискуя раствориться в хаосе неразличимостей. «Ни активное, ни пассивное, единоголосое бытие нейтрально. Это… минимум бытия» 4 4 Делёз Ж. Логика смысла. Москва, 2011. С. 237. , – описывает то же самое онтологическое ощущение Ж. Делёз. «Бытие включает в себя небытие, однако небытие не преобладает над ним… Бытие охватывает как само себя, так и то, что ему противостоит, – небытие. Небытие присуще бытию, его невозможно отделить от бытия» 5 5 Тиллих П. Указ. соч. С. 221. . Помимо пребывания в состоянии экзистенциальной тревоги, в событии выхода к этому ощущению «минимума бытия» обнаруживается онтологическое одиночество. Яне только не на что опереться, но и ненакогонадеяться, даже несмотря на то, что данная ситуация отсутствия «опоры» так или иначе переживается каждым.

Тем не менее, выход к «минимуму бытия» не действует разрушительно, но побуждает противопоставить ему нечто в стремлении к полноте бытия. Оказываясь в этой ситуации, Я находит себя как бы «между» двумя полюсами в открывающемся пространстве становления, противостоящего небытию. Это уровень проблематического, который так организован, что требует самоорганизации от каждого выходящего на этот уровень. Выходя к ощущению «минимума бытия», Я, впервую очередь, обнаруживает именно это онтологическое требование, которое и открывает возможность действия. В этой ситуации каждый разворачивает своё действие особым образом. Таким образом, первое, что «отвечает» на онтологическое требование «минимума бытия», – это онтологическая интуиция уникального Я, такая склонность, благодаря которой возможно удерживание даже в пограничной бытийной ситуации. В данном случае, интуиция предполагает скорее некое организующее мысль начало, чем чувственное или воображаемое безусловное положение.

Однако самой по себе онтологической интуиции не достаточно, чтобы коренным образом преодолеть ощущение «минимума бытия». Каждый человек в силу своей природы рано или поздно оказывается в этой ситуации, но перед лицом «угрозы небытия» естественной реакцией является попытаться закрыться, отшатнувшись от этого ощущения. Для обыденной жизни зачастую достаточно существования на более «поверхностных» уровнях, чем проблематическая глубина бытия. Поэтому большинство людей, по крайней мере, в повседневной жизни (до встречи с кризисной ситуацией) действуют «интуитивно», то есть согласно своей склонности к тому или иному образу мысли, не углубляясь в ощущение «минимума бытия» и не пытаясь противостоять ему. Философ же постоянно удерживает себя в состоянии разворачивания онтологической интуиции, азначит, в пограничной ситуации.

В свете определённой онтологической интуиции Я может противопоставить ощущению «минимума бытия» лишь своё вопрошание. Хотя и «нельзя сказать, что начинается сам вопрос» 6 6 Делёз Ж. Различие и повторение. Санкт-Петербург, 1998. С. 246. , мыслителю в онтологической ситуации не с чего начать, кроме совершения акта постановки вопроса – вопроса о бытии. В бытии дана способность вопрошания. Вситуации онтологического одиночества мы обнаруживаем, что задаёмся вопросом, то есть вместе с вопрошанием уже дано, задано инаше положение в бытии. Это положение открывается в свете организующего начала, благодаря которому каждый становится способным к вопрошанию и которое было обозначено выше как «онтологическая интуиция». Не случайно М. Хайдеггер, задаваясь фундаментальным вопросом о бытии, приходит к некой «заданности» позиций, которая позволяет ему говорить о «судьбе бытия».

Стоит отметить, что не только Хайдеггер обращает внимание на данную особенность пребывания мыслителя в ощущении «минимума бытия». Мотив «топологии бытия», или заданности бытием позиций, точек зрения, пронизывает всю постмодернистскую философию. Тезис об относительной расположенности точек или углов зрения в бытии, атакжеидея разворачивания и прояснения своих интуиций (стремление перевести свои неосознаваемые восприятия в осознаваемые), несомненно, характерны для философской системы Г. – В. Лейбница. Судьба бытия, задающая онтологическую природу каждого как способность к вопрошанию, не только отмечается, но и принимается в качестве «отправного пункта» философствования многими мыслителями. Так, «Критика чистого разума» И. Канта начинается следующим образом: «На долю человеческого разума выпала странная судьба…: его осаждают вопросы, от которых он не может отделаться, так как они задаются ему собственной его природой, но в то же время он не может ответить на них, так как они превосходят его силы» 7 7 Кант И. Критика чистого разума. Москва, 1999. С. 22. .