Сергей Шевцов - Метаморфозы права. Право и правовая традиция

[Скот, 2001, с. 512 и сл.].

Здесь можно говорить только о некой тенденции. Например, Уильям Оккам [Quod., III, Q, xiii] выражает мысль, что предположение о том, что Бог мог бы предписать некое действие, противоположное любви к Нему, оказывается неизбежно противоречивым при осуществлении этого действия человеческой волей: «Если же говорят, что Бог может предписать, чтобы на некоторое время он не был любим…

Я отвечаю: если бы Бог мог это предписать, а он, кажется, может это сделать без противоречия, то я утверждаю, что воля тогда не может осуществлять такой акт, ибо в силу того самого, что она осуществляла бы такой акт, она любила бы Бога превыше всего; и, следовательно, она выполняла бы божественное предписание: ведь любить Бога превыше всего – значит любить все, что Бог повелевает любить. И в силу того самого, что она любила бы так, она не выполняла бы в этом случае божественное предписание и, следовательно, любя так Бога, любила бы и не любила бы его, выполняла бы предписание Бога и не выполняла бы» [Оккам, 2002, с. 211].

[Четвернин, 1984, с. 36].

Опять-таки речь идет, на мой взгляд, скорее о тенденции, чем о строгой разработке подобной установки.

Но даже в рамках этого направления некоторые исследователи выделяют «августино-кальвинистскую» и «августино-лютеровскую» традиции. См.: [Auer, 1961].

Мне не известна ни одна попытка построить теорию права на изложенном выше тезисе, приписываемом Дж. Кармайклом апостолу Павлу – что Тора (Божественный закон) дана людям не Богом, а ангельскими силами с целью их подчинения [Кармайкл, 2002, с. 189].

Перечисляю лишь некоторые из тех, что затрагивают вопросы права: 1891 – «Rerumnovarum» («В год сороковой»), 1950 – «Humanigeneris» («Рода человеческого»), 1961 – «Materetmagi-stra» («Мать и наставница»), 1963 – «Paceminterris» («Мир на земле»).

Речь идет только о единстве тенденции рассмотрения проблемы сущности права – не стоит эти слова понимать как утверждение единства всего римо-католического богословия или, тем более, сообщества.

[Платон, т. I, с. 523].

[Платон, т. III, с. 93].

[Там же, с. 93–94].

[Dillon, Gergel, 2003, p. 203].

Здесь может идти речь только о традиции, так как отношение Фрасимаха как персонажа «Государства» к праву носит черты двойственности: он в определенной степени «бравирует» своей теорией, но считает нужным выполнять правовые предписания. Обстоятельно позиция Фрасимаха здесь не может быть рассмотрена.

[Толстой, 1936, с. 54].

Л.И. Петражицкий подобный подход назвал «абсолютным правовым идиотизмом». См.: [Валицкий, 2012, с. 264]. А. Валицкий ссылается на недоступное мне английское издание работ Л.И. Петражицкого 1955 года. В изданных на русском языке работах Л.И. Петражицкого я такой характеристики не нашел, но теории, выводящие права из принуждения, были постоянным предметом его критики. См.: [Петражицкий, 1900, с. 60–83]; воспроизведено в: [Петражицкий, 1907, с. 252–275].

«Странник»: 22, 26 [Ницше, т. II, c. 513, 517]; «Человеческое»: 446 [Там же, c. 265–266]; «Генеалогия морали»: Пред. 4 [Там же, т. V, с. 234–235].

[Иеринг, 1895, с. 26 и сл.].

[Меркель, 1902, с. 13].

[Иеринг, 1895, с. 13].

[Иеринг, 1881, с. 187].

[Жижек, 2010, с. 67].

Анализ определений террора см.: [Шевцов, 2009а, с. 90–92].

Феномен партизана и партизанской войны замечательно рассмотрен К. Шмиттом: [Шмитт, 2007].

О чем с удивительным хладнокровием повествует их свидетель Гаспар Кореа: [Correa, 1869].

[Сен-Жюст, 1995, с. 111].

[Циркулярное письмо, 1919].

[Ямпольский, 2004, с. 486].

[Жирар, 2000, с. 86].

[Лоренц, 1998].

[Жирар, 2000, с. 10].

[Там же, с. 86].

[Aulard, 1906, р. 323].

[Жирар, 2000, с. 34].

[Там же, с. 178]. Это дает объяснение склонности к насилию в моменты кризиса – например, требования парижских секций Национальному Конвенту 5 сентября 1793 года (22 фрюктидора I года республики): Que la terreur soit à l’ordre du jour! (Да будет террор на повестке дня!)

[Там же, с. 166–166].

[Там же, с. 22].

[Московичи, 1998, с. 219; Arend, 1973, р. 312].

[Майерс, 1999, с. 499].

Вопрос о функциях языка достаточно сложен. Например, К. Бюлер выделяет три функции: экспрессивную, апеллятивную и репрезентативную, см.: [Бюлер, 1993, с. 34 и сл.]. Р. Якобсон, опираясь на теорию коммуникации, дополняет их еще тремя, меняя при этом терминологию (реферативная, эмотивная, конативная, фатическая, метаязыковая, поэтическая). См.: [Якобсон, 1975, с. 198–202]. Единства во мнениях и терминологии нет до сих пор. В данном случае я хотел бы ограничиться указанием на тот факт, что некоторым видам насилия присущи общие с языком черты.

[Аристотель, т. I, c. 378].

[Аристотель, т. IV, с. 378].

Следует отметить, что само сочетание State of nature Гоббс использует в «О гражданине», а в «Левиафане» он предпочитает употреблять выражение mere nature (полная, совершенная природа). В русских переводах в обоих случаях стоит «естественное состояние», что не совсем точно. Возможно, Гоббс хотел противопоставить государственное (гражданское) состояние и предшествующий ему этап полной анархии еще и терминологически. Термин State никак не соответствовал ситуации войны всех против всех. Это особенно вероятно, если учесть, что на период в десять лет между этими работами Гоббса пришлись годы гражданской войны и революции в Англии, страстным противником которой был Гоббс.

[Гоббс, 1991, с. 224].

Я разделяю мнение Скиннера [Skinner, 1964], что философия Гоббса не представ-Skinner, 1964], что философия Гоббса не представляет собой логически строгого и последовательного соединения связных идей, но для данного случая считаю вполне допустимым представить ее именно так.

См.: [Ryan, 1996, p. 222–223]. Это позволяет М. Голдсмиту приравнивать позицию Гоббса к позиции Г. Харта и Д. Остина [Goldsmith, 1996, р. 275].

[Гоббс, 1991, с. 98–99].

Скиннер отмечает, что идея представительства появляется только в «Левиафане» и не имеет аналогов в ранних работах. См: [Skinner, 2007, р. 157].