Марк Бойков - Сакральные вопросы о коммунизме, И. Сталине и человеке

При чем здесь марксизм и коммунизм, когда люди еще не вышли из звероподобного состояния, когда «своя рубашка ближе к телу», когда собственная шкура требует задавить ближнего, подняться в иерархии ради преимущественного потребления, когда не хочется брать в расчет и понимать других, а тем более ждать всеобщего счастья? Если ты ученый, Егор Тимурович, то почему не увидел, что ущемление потребностей, каким без конца тешилась бюрократия, ведет их к активизации, обострению противоречий, но не к росту производительности труда?

Марксизм, конечно же, обжегся на «человеке». Но разве не то же в ином виде мы видим в устрашающих, лавинообразных последствиях либеральных «реформ»? Гайдаровские поделки дали волю, увы, не народу, а – троглодитам и ворам – грабить трудовой народ. Развязали им руки, освободили от запретов, ответственности, морали. Они развратили безнаказанностью алчного стяжателя и самодовольного паразита.

Вы думаете, что люди рождаются людьми раз и навсегда? Ничего подобного. Люди ушли от первобытного состояния очень недалеко. Изменились возможности, атрибутика, средства, а суть, цели и страсти – все те же. Видовая принадлежность дает только проформу, но не гарантирует человечность в человеке. В людей надо превращаться каждый день и каждый час, доказывая это самому себе и другим через преодоление животного, потребительского эгоцентризма, через восторг развитой человеческой способности. Человек настолько есть человек, насколько развиты и активны его созидательные способности. Этим, собственно, он отличается от всего живого и соплеменников.

Вы хотели сделать лучше? А что получилось? Разнуздали гнуснейшие страстишки. Заменив науку субъективизмом и эклектикой, вы порушили преемственность общественного развития, обесценив жизнь и усилия нескольких поколений. А скольких вы загубили вместе с Чубайсом – от недоедания, болезней, самоубийств, примерзания к полу? Скольким вы не дали родиться, вырасти, реализоваться? Вы выиграли исторический спор с массовыми репрессиями 1937-38 годов: мы никогда столько не теряли людей в мирное время. Но вы продолжаете игриво улыбаться и поучать, изображая из себя непостижимых интеллектуалов. А успех-то ваш только оттого, что ваши ушлые реформы оказались выгодными именно критикуемой вами бюрократии, что право ничем не ограниченной частной собственности ей милее прежних дозированных привилегий. А вовсе не потому будто, что либерализм столбовая дорога человеческого прогресса. Ваш обман оказался выгоден «верхушке». Вот и вся сакраментальная тайна вашего успеха!

Но вернемся к нашему «броду». Если народ сбросил не годящуюся ему надстройку, то чем, собственно, она не угодила ему?

Привилегии? Но правители всегда их имели, и народ к этому терпим. Командно-приказное администрирование? А как же иначе, если нет заинтересованности?.. Бюрократизм в рассмотрении просьб и жалоб? Но ведь все дается не за глаза, а по регламенту… Пороки распределительной системы? А где их нет?.. Увы, все эти мерзости давно известны и привычны, чтоб из-за них бросаться под танки или танковый обстрел. Либерально-интеллигентская «шиза», мнящая себя духовной наставницей, вся изошла слюной в критике номенклатурно-бюрократического социализма. Разумеется, после драки, а потом все оставила как есть, лишь ухудшив, что было, и назначив новых «избранных».

Люди поднялись и пошли в бой, потому что они хотят жить лучше. Они всегда этого хотят. И работают для того. Но все оказывается тщетно. Люди работают дальше, терпят и надеются. Но опять безуспешно. Они меняют тактику, начинают подличать, но видят, что достижения того не стоят и не оправдывают жертвы. Когда накопилось через край и закипело, они выходят на улицу, на рельсы, к «Белому дому». И негодуют!

И какими же подлецами, думающими только о себе, надо быть во власти, чтобы выставить против негодующих дубинки, солдат, колючую проволоку, ОМОН и танки? И находятся коммунисты, называющие этот порыв «контрреволюцией», а демократы потом (из асфальтовых крестьян) призывают «раздавить гадину». А людям просто хочется жить, и жить лучше, не будучи ни коммунистами, ни демократами, без понятий о базисе и надстройке. О них, о людях, должны думать руководители. Но руководители о них не думали и поэтому их сбросили. В этом суть дела.

Но почему и когда коммунистические руководители перестали думать о людях? Ведь думали же раньше. Потому их и поддержали, и к власти поставили. Чтобы что-то понять, надо называть вещи своими именами.

Социалистическая революция не есть творение Ленина и не результат коммунистической пропаганды. Это результат объективного развития общества. Это – совместное движение коммунистических предводителей и изнуренного гнетом народа. Но предводители (лидеры и вожди) стали потом руководителями. Когда они боролись вместе с трудящимися за их будущее, они были равны между собой и перед народом. И это было прекрасно! Но когда революционеры вошли во власть и затем выстроилась лестница государственных, партийных, административных постов и званий, они оказались… обычными людьми: каждый – со своими проблемами и запросами, которые извне и изнутри давят на человека, обуславливая тот или иной крен в его мыслях, делах, действиях. Они, короче, стали между собой конкурентами.

Борясь прежде за народ, они стали теперь и борцами за себя. С целью выдвижения, роста, личного преуспеяния. Обозначились все признаки карьерной борьбы, где даже общие успехи обычно кладутся на алтарь чьей-то именной победы. Поскольку классовая борьба в этот период еще продолжалась, межличностную карьерную междоусобицу легко было выдать за классовую. Из истории мы знаем, как много внутрипартийных баталий разыгрывается в этот период сверху донизу. Фракции, коалиции, платформы, уклоны. Главному вождю, генеральному партийцу – это был Сталин – надлежало правильно понимать горнило этой борьбы, меха, поддувающие со стороны личных замыслов и расчетов, пытаться как-то умерять чрезмерный пыл этих схваток. Но Сталин сам был отъявленный боец, нередко превышавший принципиальность ради непримиримости.

Конечно, он не мог совсем охладить эту борьбу: она неминуемо прорывалась бы. Но, как верховный правитель, должен был держать ее в рамках, избегать перехода в крайность – в «классовое», с другими признаками и критериями русло. Борьба с врагами и борьба между товарищами по партии – разные вещи. Но именно в этой борьбе, когда руководители стали конкурентами, они начали больше думать о себе, чем о людях. И это естественно. Не по злобе, не из кровожадности. А чтобы не упасть, не оказаться лежачим, чтобы с более высокой ступени иметь большую возможность обозрения, влияния и защищенность.