Рудольф Баландин - Загадка Туринской Плащаницы

Другая, более правдоподобная версия выдвинута историком Элмером Грубером и религиозным деятелем Холгером Керстеном. По их мнению, Плащаница – подлинная святыня. Ученым, проводившим радиоуглеродный анализ, просто-напросто передали отрезки другой (или других) тканей, возраст которых действительно около 700 лет (XIII–XIV века). Ватикан сознательно пошел на это. Но почему?

И на этот вопрос есть ответ. Прежде всего потому, что получение научно обоснованного подтверждения смерти Христа способно якобы подорвать основы веры. Тем самым может окончательно восторжествовать не только наука, но и атеизм. Ведь по христианским канонам Он – богочеловек, а тут – облик пусть незаурядного, но – человека.

С другой стороны, посягнуть на святыню – это кощунство. Совершить его не всякий решится, а тем более фанатично верующий. Почему бы в таком случае не дать для анализа другую древнюю ткань?

Еще более правдоподобен такой вариант: были отрезаны действительно образцы Плащаницы, но с тех мест, которые были загрязнены.

За свою многовековую историю реликвия побывала во многих руках. Она тлела во время пожара, заливалась водой. Она не была изолирована от пыли и пыльцы растений; к ней многократно прикасались руками и ее целовали паломники. Подобные воздействия вполне могли привести к тому, что загрязнение данного образца или образцов (если все три отрезаны от Плащаницы) оказалось значительным, что и сказалось на результатах анализа.

Такая версия вполне вероятна хотя бы потому, что все упомянутые воздействия должны «сдвигать» датировку только в одну сторону – к «омоложению» образца. Тем более что пробу брали наверняка с самого края Плащаницы, где загрязнение максимально. Не исключено, что по сознательному выбору или случайно была отрезана та частичка полотна, которую неоднократно реставрировали, подшивали.

Вот и получается, что, несмотря на титанические усилия ученых, использование новейших технологий и методик, несмотря на кропотливый сбор фактов, их сопоставление и обобщение, покров тайны с Туринской Плащаницы так и не снят.

Так научный метод продемонстрировал и свои замечательные возможности, и свои неизбежные ограничения. У тех, кто плохо знаком с наукой, не доверяет ей или даже готов критиковать и ниспровергать ее, сделанный нами вывод может вызвать саркастическую усмешку: «Я так и знал, ни на что путное наука не способна!»

Но следует иметь в виду: научные выводы далеко не всегда дают однозначные ответы на любые вопросы и отнюдь не вещают неоспоримые истины. Это – привилегия религии. Научный метод предполагает постоянные сомнения и перепроверки. Нередко один безупречный отрицательный факт разрушает замечательную научную теорию, несмотря на то, что ее подтверждают десятки, сотни свидетельств.

Наука – это прежде всего поиски истины на основе фактов и доказательств, ее утверждающих. При этом обязательно должны учитываться все доводы, ее опровергающие.

Что касается Туринской Плащаницы, то наука предоставила людям очень много интереснейших материалов. Они не исключают, а отчасти даже подтверждают мысль о том, что мы имеем дело с чудом, в этом роде единственным за всю историю человечества.

Однако и тут беспокойной мысли и неуемной любознательности нет предела. Хотелось бы, например, выяснить природу такого чуда. А для этого надо продолжить поиски в других направлениях.

Научный метод позволил нам только приподнять покров тайны, окутывающей Туринскую Плащаницу, – вновь открылась бездна Неведомого.

Обратимся к анализу письменных свидетельств, проливающих в какой-то мере свет на происхождение Туринской Плащаницы.

К сожалению, нет никаких дошедших до нас исторических хроник или других древних сочинений, в которых было бы сказано о том, когда и каким образом появилось на свет полотнище с изображением человека, снятого с креста. Единственные свидетельства – четыре Евангелия из Нового Завета Библии, а также некоторые произведения, не вошедшие в церковный канон (апокрифы).

Тут надо оговориться: отношение к Священному Писанию у людей разное. Верующий может полностью доверять каждому слову, каждой фразе, всем событиям, которые там описаны, не обращая никакого внимания даже на имеющиеся в тексте противоречия.

Богослов-исследователь может обнаружить в этих документах неявный, потаенный смысл или толковать их аллегорически. Для научного анализа текста, когда речь идет о конкретном материальном памятнике (Туринская Плащаница), тексты исследуют объективно, как любые исторические документы, хотя, безусловно, они имеют более высокий смысл.

Верующие признают некоторые книги авторитетнейшими, священными. Это понятно и оправданно. Среди исканий, сомнений, опровержений человеку требуется найти нечто устойчивое, основательное.

Если все отрицать, во всем сомневаться, то и собственное бытие, и окружающий мир представятся полной бессмыслицей. Должны же быть какие-то вечные, высокие идеалы, истины! А если их нет, то многим ли человек отличается от животного?

В подобных рассуждениях есть свой резон. Вера в высшие истины, высокие идеалы является важной человеческой потребностью. Исходя из нее, религиозные теоретики утверждают необходимость веры в боговдохновленные священные писания.

Однако нельзя забывать, что так рассуждают приверженцы разных религий: буддизма, христианства, ислама, конфуцианства, иудаизма и многих других. Но какие священные писания предпочесть? Во все сразу верить вряд ли возможно: слишком велики между ними противоречия, а то и разногласия.

Вот и получается, что идеалы, почитаемые как высшие, и книги, считающиеся авторитетнейшими, признаются только отдельными группами людей, порой многочисленными, но всегда составляющими меньшинство человечества. Таким образом реализуется принцип не абсолютных истин, а лишь относительных. Та или иная группа верующих соглашается признавать некоторые священные произведения или реликвии, принимая их без доказательств, а главным образом по склонности души, по традиции или по иным каким-то причинам.

Даже не обязательно, чтобы священные писания и боготворимые личности были древними, мифологическими. Всегда находятся люди, выдающие себя за пророков и посланцев божьих, собирая фанатичных сторонников. Порой местные культы живых «человекобожков» приводили к массовым психозам, изуверствам. На этой почве расцветают самые разнообразные секты.