Андрей Константинов - Фронтовая любовь

ЭЛЯ

Мы этого не хотели. Уж я-то точно! Просто… так оно получилось.

1.38. ОСТАНКИНО. КАБИНЕТ ГЕНЕРАЛЬНОГО. ИНТ. ВЕЧЕР.

Кул сидит за столом в своём рабочем кабинете. Перед ним большущий монитор. На экране — Элеонора.

КУЛ

…Прекрасный в своей лаконичной универсальности ответ. (Пытается снять напряжение.) Анекдот знаешь? Встречаются двое. «О, я слышал, у тебя уже семеро детей?!» — «Да, как-то так получилось. Сначала не хотел этим заниматься, а потом втянулся». Чего не смеешься?

ЭЛЯ

Не смешно. Да и болит… всё сразу. Особенно душа.

КУЛ (Серьёзнеет.)

Понимаю… А вообще, я хотел сказать, что, во-первых, вы — большие молодцы. Так Митюше и передай.

ЭЛЯ

Передам. Вы действительно так думаете?

КУЛ

Я не думаю — я знаю.

ЭЛЯ (Печально.)

А вот в нашей блогосфере считают иначе. Меня в чём только уже не обвинили. Самое мягкое — в некрофилии и пляске на костях.

КУЛ (Кривится.)

Эля! Ты же взрослый человек, профессионал! Так чего ты всю эту перхоть слушаешь-читаешь?.. Да мне сегодня весь вечер в Останкино проходу не давали, руку жать подходили. Телефоны разрывались так, словно бы каналу Нобелевскую премию мира выписали. К твоему сведению, апэшный куратор — так тот просто визжал от восторга и просил передать вам личную благодарность сама понимаешь от кого.

ЭЛЯ

Спасибо. А во-вторых?

КУЛ

Что?

ЭЛЯ

Ну, если вами было озвучено «во-первых», значит, далее последует…

КУЛ (Чуть смущается.)

Ах да, действительно! Огромная просьба у меня, братцы. Понимаю, вам сейчас очень непросто, в первую очередь психологически непросто, но…

1.36.2. БАР ОТЕЛЯ «ФУНДУК АР-РАИС». ЗАЛ. ИНТ. ВЕЧЕР.

Митя курит и продолжает «прокачивать» Николая. По лицу Сухова мы видим, что он не очень-то расположен говорить с товарищем откровенно, но, в конце концов, пусть и с кучей оговорок, озвучивает свою возможную версию.

МИТЯ (Мрачно.)

…Получается, вся эта конференция изначально задумывалась как ловушка? Капкан для террористов? И мы в нём — вместо приманки?

СУХОВ (Морщится.)

Ты торопишься с выводами. Начать с того, что я совсем в том не уверен. Допускать — допускаю, но не более. Я не знаю — кто, как и на основе каких данных принимал решение… И не думаю, что вообще когда-нибудь узнаю… Но уж персонально вы двое — точно не приманка.

МИТЯ

И на том спасибо. А кто ж мы тогда?

СУХОВ

Скорее, ты только не обижайся, антураж. Всё должно было быть достоверно, иначе… У зверьков разведка очень хорошо работает, они бы «фальшак» сразу почуяли. А приманка — не журналисты, а лидеры стран, Сирии и России прежде всего. Никто эту американку как сакральную жертву не планировал. Да это и невозможно — такой сценарий прописать.

МИТЯ (Буркнув.)

Всё вышло случайно, хотя так оно изначально и планировалось?

СУХОВ (Усмехнувшись.)

Именно. Причём ты сам прекрасно знаешь, чья это была инициатива — уйти работать в город.

МИТЯ (Тоскливо.)

Ну да, ну да. А милейший майор сирийского спецназа просто дал себя уговорить… Удачно получилось. Картинка вышла — зашибись.

Сухов долго ничего не говорит, потом допивает свой кофе и, с глубоким вздохом, стараясь не смотреть Мите в глаза, переходит на полушёпот.

СУХОВ

В больших сложных комбинациях почти никогда не удается избежать сопутствующих жертв. А тут… Тут игра большая. Ты пойми: дело не в локальной антитеррористической операции, пусть даже и масштабной. Дело не в том, что группировку «Тахрир аш-Шам», ту её часть, что в Дамаск подтянулась, почти всю вырезали. Ну, группировка. Ну, крупная. Но их тут… Сам знаешь, до Пекина раком не переставить. В одних названиях запутаешься, тем более что они их всё время меняют: то под одно знамя встанут, то под другое.

МИТЯ

А в чём тогда прикол?

СУХОВ

В том, кто деньги даёт этим уродам. Сами по себе они бы долго не провоевали. Деньги — кровь войны. Содержать «лучшую в мире пехоту», как на Западе пишут, дело накладное, а на разном шир-мыре ты таких денег не сделаешь. Здесь нужны финансы госуровня! Стало быть, и дело в позициях государств. Государств Залива прежде всего… Турции, Израиля… Франции. Англии. Продолжить? (Выуживает из Митиной пачки сигарету.)

МИТЯ

Не надо. Ну, и как ты думаешь… эта… «западня»… повлияет на позицию? Хоть чью-то?

Сухов закуривает и снова молча пожимает плечами.

МИТЯ (С досадой.)

Ясно. Что ни хрена не ясно. А где президенты? Наш и сирийский?

СУХОВ (Нехотя.)

В Латакии. Самая спокойная провинция. Туда даже боевики своих жён с детьми отправляли.

МИТЯ (Удивлённо уточняет.)

На нашей базе? Хмеймим?

СУХОВ (Разводит руками.)

Ты слишком многого хочешь от простого научного консультанта.

МИТЯ (Скептически.)

Научного… Если бы я, Коля, не знал тебя всю сознательную жизнь…

СУХОВ (Перебивает.)

Никак и тебе под моим пиджаком погоны мерещатся? Это Восток, Митя. Я тебе много раз говорил — здесь всё не так, как кажется. А за одну ночь всё может трижды перемениться.

МИТЯ

Да я понимаю… Просто… Я уж думал, совсем зачерствел, а тут… Сердце ноет… Столько лет Пруденс не видел, и тут… Приходи кума любоваться… Дэнс… Она хорошая была… Даром что пиндоска… (Меняется в лице, хватает Сухова за лацкан.) Коля, ты ведь правда не знал? Иначе ты ведь предупредил бы меня, правда?!!

Сухов неожиданно ловким и резким движением скидывает Митину руку.

СУХОВ (С болью.)

Уймись! Я НЕ ЗНАЛ! Да, чувствовал, что что-то не так… Но так я тебе об этом ещё в Шереметьеве сказал, забыл? (Митя виновато отводит взгляд.) Я всё понимаю, Митя… Но… Сегодня моя страна — наша с тобой страна — серьёзно выиграла. В бесконечно долгой, очень тяжёлой жестокой игре. И ценой этого тактического, но важного выигрыша стали человеческие жизни. Плохих людей. И хороших. В основном — сирийцев. И ещё жизнь американки. Да, хорошей американки, спорить не буду. Но, знаешь, Митя… Если ценой жизни одной хорошей американки…

МИТЯ (Перебивает.)

Тормози, Коля! Не надо, не сейчас. А то, боюсь, далеко зайдём.

СУХОВ

Прости. Я не хотел тебя обидеть.

МИТЯ (Насупившись.)

Обиженных в жопу трахают.

СУХОВ

Вот-вот. Вот я и не хотел бы, чтобы в жопу трахали мою страну. Я, Митя, хоть и востоковед в штатском, но на свою страну работаю, а не на чужую.