Глен Кук - Хроники Черного Отряда. Книги юга: Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин

Скорее всего, нас завалят доносами на людей, которые тут совершенно ни при чем. Но возможно, среди заподозренных будут не только невинные. Вот им-то и надо пересчитать зубы.

На встречу со мной явились иерархи из всех трех религиозных культов. Они были недовольны тем, что я заставила их так долго ждать. Но я не стала извиняться. Паршивое настроение – как раз то, что нужно для драки.

Дожидались они в столовой – другого места для них не нашлось. Но даже там им пришлось сбиться в кучу, чтобы не мешать новобранцам, которым больше негде было расстелить свои одеяла. Перед тем как войти, я сказала Нарайяну:

– Один – ноль в мою пользу. Не я к ним пришла, а они ко мне.

– Наверное, не хотят, чтобы тайно от них ты договорилась с другими.

– Наверное.

Сияя моей самой приветливой улыбкой и доспехами, я вошла в столовую.

– Доброе утро. Польщена визитом, но у меня нет времени на церемонии. Если хотите что-то обсудить, давайте сразу к делу.

Они растерялись. Женщина, говорящая таким тоном, – здесь это что-то новенькое.

Кто-то невидимый за спинами остальных, попытался смутить меня дерзкой репликой.

– Моя позиция? Охотно объясню, чтобы больше к этому вопросу не возвращаться. Религия мне безразлична – при условии, что ей безразлична я. То же касается и общественного устройства. Я солдат из Черного Отряда, того самого, который заключил договор с Прабриндра Дра с целью освободить Таглиос от Хозяев Теней. Я заменила погибшего Капитана. И я выполню условия договора. Если это заявление не является исчерпывающим ответом на ваш вопрос, то, очевидно, и остальные вопросы не заслуживают ответа. Мой предшественник был терпелив, он старался никого не обижать. Я этим качеством не обладаю. Предпочитаю действовать прямо и жестко. Еще вопросы есть?

Вопросы, конечно, были. Жрецы стали жаловаться. Я выбрала того, с кем уже встречалась раньше. Этот лысый гуннит в красном балахоне был по натуре агрессивен и не пользовался особой любовью своих товарищей.

– Тал, ты чересчур напорист. Прекрати. И вообще, по какому праву ты сюда явился? Что вам всем от меня нужно? Еще раз повторяю: религия меня не интересует. А вас не должны интересовать вопросы военного характера. Давайте каждый займется своим делом.

Красавчик Тал отыграл свою роль блестяще. Его выступление было не просто оскорбительным. Он дал мне понять, что никакого другого отношения женщина не достойна. Особенно если эта женщина не пожелала совершить сатти.

Я швырнула в него Золотым Молотом, но целила не в голову, а в правое плечо. От удара он развернулся и полетел с ног. И орал больше минуты, прежде чем лишился чувств.

Наступила полная тишина. Все, включая вконец растерявшегося беднягу Нарайяна, смотрели на меня выпученными глазами.

– Видите? Я совсем не похожа на моего предшественника. Тот остался бы вежливым до конца. Он всегда предпочитал дипломатию и уговоры, а я считаю наглядные уроки наиболее эффективным способом убеждения. Итак, займитесь своими церковными делами, а мне предоставьте заботиться о воинской дисциплине и подготовке к боевым действиям.

Теперь до них должно было дойти. Согласно договору, заключенному Отрядом, Капитан на год становился военным диктатором. Костоправ не воспользовался этой властью. Я тоже не собиралась. Но сделала бы это, если бы потребовалось.

– Все, ступайте. У меня дела.

Они ушли. Тихие и задумчивые.

– Неплохо! – весело произнес Нарайян, когда жрецы оставили нас.

– Теперь они знают, с кем имеют дело. Знают, что я не отступлю от моей миссии и без колебаний расправлюсь с теми, кто вздумает мешать.

– Не стоит портить отношения с ними. Они могут быть опасными врагами.

– Знаю, что не стоит. Но это их выбор. Сейчас они в растерянности, а когда опомнятся, начнут мешать друг другу. Я выиграла время. Мне нужна разведка, Нарайян. Разыщи Рама и передай: я хочу встретиться с теми, кого он уже приводил. А теперь пора выбрать место для лагеря. – Не дожидаясь возражений, я добавила: – И еще скажи: если он хочет остаться моей тенью, пусть научится ездить верхом. Мне предстоит помотаться по окрестностям.

– Хорошо, Госпожа.

Он лишь на миг задержался, хмурясь. Должно быть, гадал, кто тут кукловод, а кто кукла. Пусть ломает голову. Пока он этим занят, у меня есть время, чтобы укрепиться.

Солдаты, присутствовавшие при моем разговоре с жрецами, таращились на меня с благоговейным страхом. Очень немногие осмеливались смотреть в глаза.

– Отдыхайте, воины, пока есть возможность. Время бежит быстро.

И я ушла к себе, чтобы дождаться Рама.

Костоправ вглядывался в дождливую ночную мглу, нервно крутя пальцами стебли. Снаружи фыркнул конь. А что, если воспользоваться темнотой, вскочить на одного из этих скакунов и умчаться прочь? Пятьдесят на пятьдесят, что не догонят.

Он взглянул на фигурку, которую сплел из травы. Величиной в два дюйма, она пахла чесноком. Пожав плечами, Костоправ швырнул человечка в дождь и достал горсть травы из кармана. Он сделал уже сотни таких фигурок. По ним можно считать время, проведенное здесь.

За спиной раздался мерный стук. Отвернувшись от темного окна, он медленно подошел к женщине. Где-то раздобыв инструменты оружейника, она уже второй день что-то мастерила. Похоже на черные латы. Но зачем они ей?

Она взглянула на фигурку лошади, которую тот плел.

– Достать тебе бумаги и чернил?

– А что, можно? – Он многое хотел бы записать – сколько себя помнил, вел Анналы.

– Можно. Не к лицу взрослому мужчине играть в игрушки.

Пожав плечами, он отбросил лошадку.

– Пора тебя осмотреть.

Она больше не носила балахон. На ней был тот самый костюм, в котором Костоправ увидел ее впервые, – из черной кожи, облегающий, но такого покроя, что невозможно понять, женщина перед тобой или мужчина. Костюм Душелова – так она его называла. Шлема пока не было.

Она отложила инструменты и с подозрением посмотрела на Костоправа, но выбранный ею голос звучал весело:

– Ты как будто расстроен.

– Так и есть. Встань.

Она подвинулась. Костоправ расстегнул воротник:

– Быстро заживает. Может, завтра сниму швы.

– Шрам будет очень заметен?

– Все зависит от силы твоих лечебных чар. Не знал, что ты тщеславна.

– Как все люди. Я женщина и хочу быть красивой. – Голос тот же, но уже без веселья.

– Ты и так красива, – сказал Костоправ без всякой задней мысли, просто констатируя факт.

Душелов была хороша собой. Как и ее сестра. После того как она сменила наряд, ее красота постоянно бросалась в глаза – и слегка бередила совесть.

Вдруг Душелов рассмеялась:

– Прочла твои мысли, Костоправ.

«Вряд ли, – подумал он. – Если бы прочла, они бы тебя не обрадовали».