Ольга Романовская - Маг без диплома

Изловчившись, не желая так просто сдаваться, Эллина вцепилась зубами в державшую ее руку, одновременно ударив нападавшего ногой. Метила в колено.

Не теряя времени, гоэта выхватила кинжал и, отскочив, благо ее горло отпустили, попыталась достать им нападавшего.

Глаза упали на валявшуюся на полу флиссу. Нужно поднять и обороняться с помощью нее.

Сделав выпад, Эллина метнулась к оружию, но не успела: ее резко ухватили за волосы, одновременно сделав подсечку по ногам.

Их все-таки было двое…

После минутной борьбы флисса оказалась выбита из рук Эллины, а на ее шее вновь сомкнулись сильные пальцы.

Слегка придушив, чтобы не издала ни звука, но и не умерла, брыкающуюся хрипящую гоэту за шкирку подняли над полом и самым грубым образом обыскали, забрав не только оружие, но и деньги, и медальон, и накопитель. Словом, абсолютно все вещи.

– Я тя отучу сопротивляться, сучка!

За угрозой последовало действие – увесистая оплеуха, и гоэта снова полетела на пол, больно ударившись о порог подбородком. Неизвестный пнул ее в живот, заставив непроизвольно сжаться в комок, и щелкнул огнивом.

– Она-она, так что давай кончать.

Как это, кончать? Ее что, убьют?

Внутренности болели, шея ныла, голос не возвращался, вместо него получился какой-то писк, да и тот причинял мучения. Молчать было безболезненнее.

Один из мужчин в безликой одежде склонился над ней, приподнял голову и накинул на нее мешок.

Дышать стало практически невозможно, панический ужас наполнил сознание.

Руки связали за спиной, пинком подняли на колени, взвалили на плечо и куда-то понесли.

Эллина задыхалась. Пробовала брыкаться, но быстро поняла, что этим делает себе только хуже. То ли похитители, то ли убийцы с ней не церемонились, щедро награждали ударами. Сразу, без словесных оскорблений. Каждый такой удар заставлял глотать воздух ртом, а его и так катастрофически не хватало. И гоэта затихла, смирилась.

Скрипнула дверь, стало холодно – значит, они на улице.

Ее некоторое время несли, а потом бросили в снег.

Падать было мягко, гораздо приятнее и безопаснее, чем на пол, зато одежда стремительно намокала, а стужа проникала сквозь ткань.

«Да какая разница, – подумалось гоэте, – я все равно задохнусь. Видимо, они оставят меня умирать в сугробе. Для верности еще и закопают».

Но ее не закопали.

Веревку, придерживающую мешок, ослабили, и Эллина, закашлявшись, радостно вдохнула морозный воздух.

– Слушай, давай ее всю в мешок запихнем – так удобнее. И никаких вопросов.

Предложение было мгновенно исполнено.

Гоэта снова увидела окружающий мир, ночь, лес, снег и двух мужчин, которые, судя по всему, были либо разбойниками, либо наемными убийцами. Один, приставив тесак к горлу жертвы, караулил, другой направился в ближайший овраг.

– Я вам ничего не сделала, давайте решим дело миром, – Эллина с мольбой смотрела на разбойника, но ни один мускул не дрогнул на его лице. – Я заплачу, я расписку напишу…

– Да за тебя уже написали, детка, кончай скулить, а то прямо тут пристукну.

Второй разбойник вернулся с мотком веревки и большим мешком, вроде того, что использовали торговцы.

Бесцеремонно разорвав гоэте рубашку, похитители соорудили из куска материи кляп и запихнули в рот жертве. Как женщина она их не интересовала, да и вряд ли в их глазах являлась ею, так что ее сразу связали, исключив возможность малейшего движения, и засунули в мешок. Дышать позволили, сделав ножом примерно посредине небольшую прореху.

Избитое тело болезненно отреагировало на бросок на конскую спину, но гоэта никак не могла выразить свой протест. Да и количество воздуха не располагало к резким движениям: его, как известно, при них расходуется намного больше, чем в состоянии покоя.

Мысль о том, что ее труп найдут, возможно, уже изглоданный волками, делала положение удручающим. Медальона нет, маги узнают обо всем от соглядатая – а как и когда он им сообщит? Поисковое заклинание дает расплывчатые координаты, так что шансы выжить минимальны. Их вообще нет – волшебники банально не успеют.

А ее все же обглодают не волки, а рыбы – раз мешок, то будут топить. Река рядом есть, прорубь тоже найдется. Легко и просто.

Этого она когда-то боялась – казни через умерщвление водой, это с ней и произойдет. Круг страхов замыкается, мысли материализуются.

Гланер, морщась, обрабатывал рану. К счастью, кинжал Байды прошел по касательной, не причинив особого вреда, хотя и вызвал поверхностное кровотечение, но его вред заключался в другом – яде. Сильный яд, который должен был убить его, но не убил.

Когда за доли мгновения до гибели та девушка ударила гоэта ножом, он сразу почувствовал: что-то не так. Поэтому Гланер не стал тратить время на обыск Байды и поспешил воспользоваться артефактом перемещения.

Через пару минут появилась сухость во рту, закружилась голова, и гоэт понял, что дальше медлить опасно. По ряду симптомов сумев частично определить примерный состав яда, он дрожащими руками приготовил противоядие. Оно притупило действие отравы, позволило хоть как-то двигаться, а не лежать пластом.

Гланер понимал, что в таком состоянии уязвим и слаб, балансирует на грани смерти. Такое противоядие не в силах перебороть действие специального состава, лишь дарит пару часов обмана, потому как не учитывает всех компонентов. Каждая семья темных пользовалась фамильным рецептом, который хранила в строжайшей тайне. Это исключало возможность спасения жертвы даже самыми искусными аптекарями или гоэтами и нередко ставило в тупик даже магов-лекарей. Нечего было и надеяться, что семейство Сейрон не приготовило ему посмертного сюрприза. И Гланер решил рискнуть, заодно проверив, насколько сильна в нем темная кровь. Седьмое чувство подсказывало, что попытка будет успешной.

Гоэту еще никогда не доводилось вызывать демонов, но он не раз присутствовал на ритуалах и досконально знал его составляющие.

Нужна была жертва. Ею стало первое попавшееся на глаза животное. Обернувшись, Гланер без труда поймал его, временно парализовал и, утирая пот со лба, преодолевая накатившую слабость, подготовил место для жертвоприношения. Пришлось обойтись без камня, но остальное было выполнено по канону.

Вопреки опасениям демон не убил его, не утащил с собой, а согласился помочь. Одного его касания хватило, чтобы ткани изменили цвет с фиолетового на здоровый, розоватый.

Процесс, правда, оказался болезненным, вызвав слезы на глазах и сорвав с губ пару крепких выражений.

Демон довольно усмехнулся и назвал свою цену: как всегда, в человеческих душах. Она Гланера устроила: судьбы других его мало интересовали, поэтому он с легкостью обязался регулярно приносить жертвы обитателям иного мира.